В это время мнимый кучер Аженора влетел, как бомба, в кабинет виконта.
Ну что? вскрикнул Карл де Морлюкс, узнав в кучере Тимолеона. Что случилось?
Известия от девочки, сударь.
Какие?
Письмо на имя Аженора.
Но где же оно?
Еще не в наших руках, ответил Тимолеон и рассказал виконту, что Огюст согласился отдать ему письмо только в Сюренской улице, в квартире Аженора.
Ничего нет легче! ответил ему виконт. Я пошлю с тобой моего камердинера, который и отопрет вам квартиру моего племянника.
Вслед за этим виконт позвонил и отдал приказания своему камердинеру.
Тимолеон спустился вместе с ним в швейцарскую. Но Огюста уже не было там!
Где он? спросил Тимолеон, входя.
Не знаю, ответил швейцар. Он все смотрел в окно, но вдруг крикнул: «Дядя, дядя!» и выскочил на улицу.
Тимолеон выругался и бросился бегом из отеля.
Но напрасно смотрел он во все стороны Огюста нигде не было.
Теперь мы объясним в нескольких словах все, что случилось.
Когда Огюст сидел в передней у виконта, дожидаясь мнимого кучера Аженора, он вдруг неожиданно увидел на противоположной стороне улицы и как раз напротив дома виконта своего родного дядю Жана, которого он считал в каторге и который был поставлен Рокамболем наблюдать за всеми лицами, какие будут входить и выходить от виконта Морлюкса.
Итак, Огюст, увидев его, выбежал из передней и бросился к Жану на шею.
Жан тоже узнал его.
Огюст, пробормотал он, целуя молодого человека.
Дядюшка! Дядюшка! повторял Огюст.
Тс, молчи, не возбуждай внимания рыжей, прошептал Жан, увлекая за собой молодого человека.
Огюст сейчас же понял, что его дядя не прощен, а просто бежал с каторги.
Отойдя от дома де Морлюкса, они разговорились, и Огюст рассказал Жану о письме.
Жан слушал его, чуть не задыхаясь, и, когда Огюст закончил, вскрикнул:
Если только мой начальник не ошибается, то этот кучер не кто иной, как Тимолеон.
Кто это Тимолеон?
Разбойник, по милости которого я был арестован и сослан в острог.
Стало быть, вы полагаете, что это письмо не к нему?
Нет, нет! Иди со мной.
Жан схватил своего племянника за руку и проворно побежал с ним к Рокамболю.
отвечал Тимолеон, что мы погибли и что я ни за что не останусь в Париже, так как не желаю познакомиться с кинжалом Рокамболя.
Тимолеон и виконт поспешно вышли из дому.
Виконт, проговорил первый, сегодня же в полночь я уезжаю с моей дочерью из Парижа, в шесть часов утра я буду в Гавре, а в семь уже на корабле.
Куда же вы отправляетесь?
Если вы примете мое предложение, то в Англию, если нет в Америку.
Но если вы уезжаете в полночь, то как же все дело сделается?
Очень просто: Антуанетта не одна теперь в Сен-Лазаре, там с ней Мадлена Шивот.
Ну, что же?
Она всыплет ей в тарелку или стакан тот яд, который я перешлю ей.
Когда?
Завтра.
Но ведь вы едете сегодня?
Что же из этого. Я передам его человеку, который завтра увидится с Мадленой, или, лучше сказать, вы это сделаете.
На лбу у виконта выступил пот.
Хорошо, сказал он наконец, я согласен, но у меня ведь нет теперь с собой такой большой суммы денег.
Это не беда, заметил Тимолеон, я вам дам яд, а вы взамен этого напишете мне следующую расписку:
«Любезный Тимолеон, вы можете действовать. Мне необходимо скрыть во что бы то ни стало мою племянницу Антуанетту Миллер, в случае нужды можете употребить в дело кинжал или яд».
Виконт! сказал Тимолеон. Время уходит, Рокамболь отыщет нас. Я говорил вам, что я еду в полночь. Я не хочу опоздать на железную дорогу.
Но, заметил Морлюкс, написав это, я называю вас как бы моим сообщником.
Не спорю.
И, следовательно, вы не можете воспользоваться этой бумагой против меня.
Ошибаетесь, мой милый, я еду в Англию. Преданный мне человек предъявит вам эту бумагу. Если вы отсчитаете ему пятьдесят тысяч франков, он возвратит ее вам, если откажете, он уйдет и в назначенный день бросит ее в ящик Уголовной палаты. А в этот самый день я сажусь на корабль в Америку, и императорский прокурор потребует у вас объяснений.
Виконт не спорил больше, он не медлил и написал все то, что требовал от него Тимолеон.
Я был так уверен, что вы напишете здесь, в карете, на моей спине это письмо, что захватил с собой и яд, проговорил Тимолеон, вынимая из кармана шарик, вполне похожий на тот, который Мартон сделала из письма Антуанетты, когда передавала его.
Тут все: и яд, и инструкция, добавил он.
Но как же я перешлю его?
Завтра в восемь часов утра отправляйтесь в улицу Сен-Оппортюн, 7 и спросите там Лоло.
Хорошо.
Вы отдадите ему это и скажете: это от Тимолеона к Мадлене Шивот.
И этого будет вполне достаточно?
Совершенно. Я никогда не беру деньги даром. Затем Тимолеон остановил фиакр и вышел из него.
Прощайте, виконт, сказал он, или, лучше сказать, до свидания, если только так будет угодно Богу. Поезжайте домой и спите спокойно если не боитесь Рокамболя.
И он поспешно удалился.
Тимолеон шел быстрыми шагами и через несколько минут достиг cafe de I`Europe.
Она, вероятно, уже уложилась, говорил он про себя, она думает, что мы едем в Нормандию, а мы уедем в Америку
Поднявшись на четвертый этаж, он вдруг остановился. Сердце его забилось от внезапного сильного волнения. Он сделал несколько шагов и вошел в спальню.