Доктор, сказал он ему, я заплачу вам двое больше, чем заплатил за все лечение моей покойной дочери, если вы окажете мне одну маленькую услугу.
Смотря какую, любезно улыбнулся Корнелиус.
Нет, нет, не опасайтесь, она не потребует от вас нарушения клятвы Гиппократа.
Доктор Корнелиус лишь улыбнулся в душе этим наивным словам и очень любезно спросил:
О какой услуге вы просите?
Князь Четвертинский вздохнул и решился:
Доктор, есть одна молодая женщина, которая, я уверен, знает нечто очень важное для меня, то, что мне необходимо знать, но скрывает это тщательно. Когдато вы сказали, что есть снадобье, которое может заставить человека говорить, и вот теперь я прошу вас приготовить такое снадобье и дать его выпить в моем присутствии вышеупомянутой особе, с тем, чтобы потом она не могла скрывать правды и истинно ответила бы на все мои вопросы.
Странное чувство охватило доктора Корнелиуса.
Второй раз за всю его жизнь к нему обращались с подобной просьбой.
Первый имел место очень много лет назад. Он был тогда двадцатилетним юношей, а Симон и Елизар друзья и сверстники уговорили его приготовить такое снадобье и напоить им Великую княгиню московскую Марью, потому что, по их мнению, она одна знала секрет огромного тверского сокровища. которого хватило бы для осуществления всех их дерзких замыслов. Корнелиус тогда был еще совсем неопытным, и снадобье получилось не таким, как нужно. Марья вместо того, чтобы разговориться, потеряв сознание скоро умерла, и это навлекло целый ряд бед и несчастий на многих людей, а также косвенно повлияло и на всю жизнь Симона, Елизара и самого Корнелиуса.
И вот теперь некто обращается к нему снова с такой же самой просьбой.
Касайся это любого другого снадобья, доктор Корнелиус непременно отказал бы он был достаточно богат и, хотя, как известно, лишних денег не бывает, он возможно и не стал бы втягиваться в это странное и рискованное для его карьеры дело. Но профессиональные амбиции взяли верх.
Я знаю сейчас несоизмеримо больше, чем знал тогда. Надо исправить прошлую ошибку для того, чтобы она не висела бременем тяжкой неудачи в моих воспоминаниях. Сейчас я легко могу изготовить такое средство, уверен в его действии и полной безопасности применения. Сама судьба дает мне второй шанс
Но это дело противозаконное, сказал Корнелиус, глядя в глаза князю Четвертинскому.
В четыре раза больше, сказал Четвертинский.
Хорошо, улыбнулся Корнелиус. Кто эта женщина? Где и когда?
Все складывается очень удачно, доктор, сказал Юрий Михайлович во внутреннем предвкушении достижения цели. Как вы знаете, мой бывший зять тяжело перенес смерть супруги. Молодой человек рано стал вдовцом, он горюет, не выходит из дому, и в последнее время настолько ослаб, что обыкновенная простуда, которую он гдето подхватил, может стать угрозой его здоровью. Я прошу вас доктор навестить его вместе со мной. В тот же час его придет проведать сестра и это именно та женщина, о которой я вам говорил. Я бы хотел, чтобы вы нашли повод дать ей выпить свое снадобье с тем, чтобы потом мы удалились в соседнюю комнату, где я попытаюсь узнать у нее все, что меня интересует, а она благодаря вашему искусству, искренне расскажет мне все, чего до сих пор рассказывать не хотела.
Когда мы навестим вашего больного зятя? спросил доктор Корнелиус.
Послезавтра в полдень. В его доме вы помните где.
Князь Четвертинский протянул доктору Корнелиусу увесистый кожаный мешочек
Здесь половина, сказал он. Вторая, после того, как я узнаю то, что меня интересует.
Не забудьте захватить ее послезавтра в полдень, улыбнулся Корнелиус, вы узнаете то, что хотите.
Все произошло именно так, как спланировал князь Юрий Михайлович.
Ему удалось убедить Елизавету навестить больного брата в полдень послезавтра.
Доктор Корнелиус был на месте, больной чувствовал себя неважно и после короткой беседы лекарь дал больному снотворное, а княжне Сангушко и князю Четвертинскому подал кубки с питьем, сказав:
Болезнь может оказаться заразной, прошу вас выпить эту микстуру, чтобы обезопасить себя, но после ее употребления необходимо с четверть часа посидеть спокойно, чтобы она подействовала.
Князь Четвертинский двумя глотками осушил свой кубок до дна, как бы призывая княжну Сангушко сделать тоже самое, и Елизавета, слегка поколебавшись, выпила микстуру.
Чтобы не мешать Станиславу уснуть, давайте посидим рядом в библиотеке, предложил Юрий Михайлович и все трое перешли в соседнюю комнату.
Уже когда княжна Сангушко садилась в кресло, князь Юрий Михайлович заметил неуверенность в ее движениях и странно остекленевшие глаза.
Он взглянул на доктора Корнелиус взял руку Елизаветы, которая будто и не заметила этого, пощупал пульс, опустил руку обратно на колено и кивнул головою Юрию Михайловичу.
Елизавета, замирающим голосом спросил князь Четвертинский, я давно хочу спросить тебя: хорошо ли ты помнишь свое пребывание в монастыре у матери Терезы?
Да, князь, очень хорошо, ответила Елизавета какимто странным голосом, глядя не на князя, задавшего вопрос, а как бы мимо него, кудато в бесконечность.