Безобразие! буркнул толстяк.
Это насчет того, что я помешал вам загреметь вниз по лестнице?
Я имел в виду мерзавца, бросившего корку.
Кстати, вы снова наступили на другую.
Юноша! Вас послало ко мне провидение! Спасибо.
Благодарите Анну Каренину, проворчал Алексей и направился было дальше, но толстяк его остановил:
А почему, собственно, я должен ее благодарить?
Долго рассказывать, с некоторой досадой ответил Алексей. Простите, я спешу.
Забирать документы? И, улыбнувшись отразившемуся на лице Алексея изумлению, добавил: Не удивляйтесь, я заведую кафедрой психологии. Излагайте.
Вот и получилось, что благодаря никчемной апельсиновой корке Алексей все-таки попал в медицинский институт. С блеском его окончил и получил лестное для выпускника приглашение в клинику экспериментальной хирургии. За четыре года работы набрался кое-какого опыта, самостоятельно проделал ряд интересных операций и стал уже задумываться над диссертацией, как в цепочке случайностей появилось второе звено.
В отдельной палате, над которой шефствовал доктор Антонов, лежал в ожидании пустяковой операции известный актер, красавец и любимец публики. Руководство клиники во всем ему потакало и даровало множество привилегий, главной из которых был свободный доступ посетителей, точнее, посетительниц, засыпавших цветами ложе скорби своего кумира. Другие больные роптали, и Алексей понемногу возненавидел своего пациента, Фанфана-Тюльпана на сцене и беспримерного труса в жизни, умирающего от страха при мысли об операции. Однако что мог поделать рядовой доктор, если сам главный врач ежедневно навещал больного и самолично заглядывал в скрытое от глаз широкой публики место, подлежащее хирургическому вмешательству!
Но однажды терпение Алексея лопнуло. В святое время обхода доктор застал в палате весьма эффектную особу, которая сочувственно внимала возвышенным мыслям актера: «О Шекспир! О святое искусство!»
У меня дама, с королевским величием заявил актер. Зайдите позже.
Пардон, сдерживая бешенство, с улыбкой проговорил Алексей. Я только хотел напомнить, чтобы вы не забыли сегодня вечером и завтра утром сделать очистительную клизму с ромашкой!
И, с огромным удовлетворением взглянув на отвисшую челюсть пациента, вышел из палаты. Вслед за ним пулей выскочила особа. Она прислонилась к стене и, всхлипывая, смеялась до слез.
Хотите валерьянки? предложил Алексей.
Какой у него был идиотский вид! обессилев, пролепетала особа.
А ведь и в самом деле идиотский! расхохотался Алексей. «О Шекспир!..»
«О святое искусство!» изнемогала она. Боже, какая я дуреха!
Так Алексей познакомился с Лелей.
Актер учинил грандиозный скандал, и главный врач потребовал, чтобы доктор Антонов немедленно извинился перед своим пациентом.
Ни за что на свете! отрезал Антонов и, сузив глаза, добавил: Впрочем, извинений не потребуется. Я ухожу по собственному желанию.
Голубчик, неожиданно смягчился главный врач, ну зачем так?.. Я понимаю, что вы Но, честно говоря, признайтесь, что немножко чересчур, а?
Алексей пожал плечами и вышел. Когда он через несколько минут принес заявление, главный врач в смущении расхаживал по кабинету.
Погодите, спрячьте свое заявление, у меня есть одна идея Вы молоды, сильны Лет двадцать с лишним назад, в ваши годы, я бы даже не задумывался Понимаете?
Пока нет, терпеливо ответил Алексей.
Да, я же еще не сказал Мне вчера звонили полярники, им срочно нужен хирург в антарктическую экспедицию. Я обещал порекомендовать им человека.
С удовольствием! вырвалось у Алексея.
Ну, тогда решено. И главный врач снял телефонную трубку.
Через три месяца, простившись на причале с родителями и Лелей, врач-хирург антарктической экспедиции Антонов стоял на палубе «Оби» и смотрел на угасающие вдали огни Ленинграда.
Разговаривать ни с кем не хотелось, а деться некуда, во всех каютах шла отвальная, и Алексей всю ночь просидел в музыкальном салоне, глядя в окно на осеннюю Балтику и думая о своих сложных взаимоотношениях с Лелей.
Они встретились в первый же день их знакомства и поужинали в ресторане на Невском. Почему она пришла навестить этого актера, Леля не объяснила; впрочем, и в дальнейшем она не отчитывалась в своих поступках.
Наутро, уловив взгляд Алексея, она сказала:
Вижу в твоих глазах вопрос. Спрашивай.
Нет, что ты, смутился Алексей.
Я у тебя какая?
Алексей, краснея, начал бормотать что-то невнятное. Леля рассмеялась:
Можешь не отвечать, но и меня ни о чем не спрашивай.
Мне кажется, мы должны знать друг о друге все.
Зачем?
Я люблю тебя.
Слишком быстро, милый. Ты мне нравишься, но не больше.
В свои двадцать семь лет Алексей отнюдь не был монахом. Обзаводиться семьей он пока не собирался. Родители, ревниво относившиеся к единственному чаду, заранее настроились против будущей невестки и, руководствуясь старой житейской истиной: «Сын не дочь, в подоле не принесет», были даже довольны, что сын не спешит жениться.
Но связь с Лелей осложнилась одним обстоятельством: Алексей впервые полюбил.
Леля была на два года моложе его, но уже успела пережить неудачное замужество и имела трехлетнюю дочь Зою Зайку, очаровательное белокурое и темноглазое существо. Воспитывалась Зайка у живших по соседству дедушки и бабушки, которые души в ней не чаяли и полностью освободили маму от родительских хлопот. Леля забегала к дочке, баловала ее часок-другой и не без облегчения уходила «в личную жизнь».