«...видовой принадлежности, скажем так», додумала про себя Василиса, успевшая приучиться все рвущие душу правдивые описания заменять на сходные синонимы. Её эмоции тоже постепенно менялись: еле переносимая боль отступила, сводящее с ума безумное желание переиграть судьбу утратило болезненную резкость. Она научилась принимать действительность такой, как она есть: её любовь безнадёжная утопия и глухая боль длиною в жизнь, но ведь та состоит не из одной любви, верно? Верила ли она в шанс, что когда-нибудь исполнится пожелание директора видеть её жизнерадостной, весёлой и искренне влюбленной в кого-то другого, не в него? Если не лгать самой себе нет, не верила, но с тоскою в сердце можно жить. И даже не тревожить ночными рыданиями директорский покой по ночам она спала, от усталости проваливаясь в тёмные сны без сновидений.
Вы итоги школьной олимпиады по математике хотели обсудить? радушно улыбнулась она. Веселье и жизнерадостность её девиз по жизни, всё как заказывали, господин директор.
Елисей не спешил отвечать, рассматривая готовую стенгазету с нечитаемым выражением лица, и ей вновь показалось, что в обращении к ней он хочет снова перейти на «вы», как в первые месяцы её появления в школе. Его явно останавливало лишь нежелание привлекать внимание коллектива к их взаимоотношениям: после ночи 31 октября все отметили его дружеское общение с молодым специалистом, и изменение тона могло вызвать кривотолки. Коллеги-учителя по-прежнему ничего не замечали, и теперь Василиса знала причины такой слепоты: никому в фантасмагорическом сне не могло привидеться, что возможно полюбить директора школы! Или сохранить это чувство после посвящения в тайны Калинова моста. К сожалению, Василиса приходила к убеждению, что знания и ясность понимания не гарантируют коррекции сумасбродных, несуразных чувств.
Вам что-то не нравится в статьях газеты или в её оформлении? негромко спросила Василиса. Когда вы смотрите на плоды трудов моих учеников без малейшей улыбки, мне сразу мерещится упрёк и возникает желание немедленно
всё переделать на более высоком уровне.
Ты прекрасный учитель и всё делаешь отлично, слабо улыбнулся директор, просто...
Просто перестаньте переживать за меня, прямо сказала Василиса. Вы обещали быть мне другом так будьте им без терзаний и колебаний. Я без дополнительных ваших стараний всё-всё понимаю, а ваша намеренная холодность мешает мне трезво оценивать свою работу. Вы ведь мой наставник, помните? Твердолобов минимум три года не даст вам забыть об этом.
Ты будешь прекрасным специалистом и в обычной человеческой школе, и с другим наставником, строго посмотрев ей в лицо, ответил Елисей.
Вы предлагаете мне уйти по собственному желанию? захолодела Василиса. Она уже не могла себе представить жизнь в другом месте! А Галюся? Огневушка? Ученики? Учителя? Она так ко всем привязалась! С ней сможет уйти только Глюк, но в волшебной деревне полтергейст более на месте, чем в одинокой городской квартире.
О, вернулась боль. Другая, но оттого не менее жгучая и горькая.
Тебе стоит горячо и искренне пожелать этого ухода, Василиса! Пожелать, пока не отрезаны все пути назад обратно в мир людей! Елисей порывисто шагнул к ней, сжал её ладони в своих руках: плотных и сейчас даже горячих. Ты слишком рискуешь, оставаясь здесь, пограничный переход между миром живых и миром мёртвых малоподходящее для людей место, в любом противостоянии тебе достанется больше всех! В этом году уже ничего нельзя переиграть, но подумай хоть о годе следующем. Под Рождество тебе и при самом мирном раскладе будет очень тяжко, и мне ужасно жаль, что ты вынуждена пройти через это испытание.
Знаю, мне Мара объяснила, что перед каникулами на меня морок потусторонние силы наводили, Замостье шалило. Я в курсе, что несколько раз в год сила потустороннего мира возрастает, порождения нави исподтишка влияют на защитников нашей яви, будя их подсознательные страхи, старые чувства вины и самые потайные желания. Вытаскивая то тёмное, что люди привыкли хоронить в глубинах своей души. Один раз я уже прошла через это, знаю, чего ждать, и в вас и других учителях впредь не усомнюсь. И да, обращусь за помощью, если что-то будет непонятно или... слишком страшно.
Будь беда только в этом, не о чем было б волноваться я верю в твою выдержку и благоразумие, всегда в них верил, глухо возразил директор. Я вёл речь о другом: о том, что ты волей-неволей можешь принести себя в жертву миру нави. К этому опасению добавляется ещё одно: в школе ты теряешь силы.
Вот как, она устаёт не только из-за вала ежедневной работы? Опять магические причины у обыденных явлений имеются? Василиса нахмурилась, тщетно выискивая в памяти информацию из текстов учебников. Похоже, до этих разделов она дойти не успела.
Из-за чего теряю?
Ты отдаёшь их. Мне. Директор развёл руками: почти материальный, могучий и прекрасный как никогда. К сожалению, я не могу оборвать эту нить. Любовь самое яркое проявление жизни, сама её суть, поэтому она неподвластна мёртвым. Неподвластна и чужда мне.
Ей казалось, минуту назад было больно? Нет, по-настоящему больно стало сейчас.