Вот сейчас она опять стала такой, какой ее знал весь район.
Нет, я этого не забыл. Муминов сел на свое место, поглядел через окно в сад. Но я считаю, что, когда обстановка осложняется, долг коммуниста не поднимать шумиху, а ободрить людей, которых постигло несчастье. И помочь- партийной организации разобраться в случившемся, отделить правых от виноватых.
А если руководители парторганизации в этом вовсе не заинтересованы?
Кого вы имеете. в виду?
Кого? тихо переспросила Апа. Ну, хотя бы вас, товарищ секретарь.
Меня? вырвалось у Муминова. Он закусил губу: до чего некстати!
Да, именно вас! Резким движением руки и плеча она закинула конец платка за спину. Разве станете вы искать и наказывать виноватого, если Мутал Каримов ваш любимчик? Скажете, не так? Но почему тогда вы уже столько, дней тянете, не принимаете, никаких мер?!
Погодите, Апа, надо же разобраться
В чем тут еще разбираться? Четверо лежат при смерти!
Кто вам сказал, что при смерти?
Все говорят!
«Все» А я только что из больницы, беседовал с врачом. Кроме Шарофат
Но Aпa словно не расслышала и заговорила, все более возбуждаясь:
Вы думаете, я не видела, что творил ваш любимчик? Сама видела, своими глазами: порвал рубаху, избил парня Да и все видели. Так что будьте покойны: справедливость
восторжествует!
Вот как: Апа заговорила о справедливости. Муминов решительно поднялся:
Все выясним, можете быть уверены.
Не хотите разговаривать?! Апа вскочила с места. Надеетесь и на этот раз выгородить его? Как в прошлом году, помните? Когда оп вырубил все тутовые деревья, нанес огромный ущерб шелководству. А теперь накуролесил в Чукур-Сае. Арыки прорыл, средства выбросил Славы захотелось! Чуть-чуть косящие бараньи глаза Апы вдруг наполнились слезами: Ему слава, а народу страдай
Муминов почувствовал, как больно заныло в левой стороне груди.
Что случилось в Чукур-Сае?
Горит все, вот что случилось!
Как горит? Муминов вздрогнул.
Так! Нет воды в Кок-Булаке, со злобой тихо произнесла Апа. Поговаривают, будто в шахты затянуло. А кто знает, в шахты или еще куда Говорили ему: «Не торопись, рассчитай получше, посоветуйся», нет! Демагогия, мол. А теперь горит пшеница. Второй день бьются люди. Да что толку? Вот и разбирайтесь! Апа резко повернулась и вышла, хлопнув дверью.
В Кок-Булаке нет воды? Вот это новость!
Две недели назад, когда Муминов приезжал в Чукур-Сай, Мутал говорил, что воды в роднике стало заметно меньше. Но он надеялся, что с потеплением Кок-Булак наберется сил. И вдруг вода ушла в шахты. Гибнут посевы!
Приглаживая волосы, Муминов прошелся по кабинету раз, другой. Лицо горело, сквозь смуглую кожу проступил румянец.
Нужно ехать туда. Наверное, кто-нибудь из райкома уже там. Но все равно, нужно ехать самому!
Муминов остановился у стола; на глаза ему попалась кнопка звонка. Он нажал на кнопку. Вошла секретарь.
Заказали разговор с обкомом?
Сразу же, как только вы распорядились.
Позвоните, пожалуйста, еще раз, пускай соединят поскорее.
Сев к столу, Муминов раскрыл записную книжку в потертом переплете, начал перечитывать записи, сделанные вчера, после объезда и осмотра тугаев. Надо было еще раз продумать предстоящий разговор. Но мысли его снова вернулись к происшествию в колхозе имени XX съезда, потом незаметно перекинулись на разговор с незваной гостьей. Здесь что-то не так Муминов даже не заметил, как опять заходил взад-вперед по своему просторному кабинету.
Эту женщину, которую все теперь называли Апа, он знал уже много лет. Впервые они встретились зимой 1943 года. В то время Эрмат Муминов, учитель с небольшим еще стажем работы, вернулся в родные места с фронта, после тяжелого ранения и госпиталя. К военной службе он был уже не годен, и районный отдел народного образования направил его заведующим школой в колхоз, где председательствовала в то время эта самая Апа. Председатель встретила нового директора школы очень радушно.
Приходите в правление попозже, сказала она в конце беседы. Выпишу вам муки пудик-полтора.
Вечером того же дня Муминов пришел в правление. В кабинете у председателя шло заседание, и в приемной дожидались женщины-колхозницы солдатские матери, жены, вдовы. Заседание, наконец, окончилось, бригадиры и члены правления высыпали из кабинета. Тогда ожидавшие колхозницы гурьбой вошли к председателю. Муминов вместе со всеми. Тяжелым был этот разговор: женщины наперебой просили у председателя зерна или муки, кто фунт, кто полтора. Просили для детей, для стариков, вспоминали родных и близких на фронте, иные плакали. Невозмутимой оставалась одна Апа:
Если в амбарах нету ни зернышка, то где же я возьму, сами посудите?
Муминов не стал ждать конца разговора, потихоньку вышел.
Дело даже не в том, что вся эта сцена подействовала на него угнетающе. Он сразу поверил, что колхоз в самом деле не имеет никаких запасов, и уж он-то, одинокий, семья тогда еще к нему не перебралась может как-нибудь обойтись. Но прошло недели полторы, и с фронта приехал демобилизованный по болезни сын Апы, молодой парень по имени Латиф. И тут председатель, не находившая двух зерен для помощи солдатским вдовам, закатила грандиозный той на весь кишлак. А в степи, чего много лет не случалось, был устроен улак традиционное состязание всадников.