К нашему удивлению, спуск на дно долины занял на следующий день целых семь часов. Мы не идем, а осторожно сползаем вниз, спотыкаясь на камнях. На дне долины нас ожидает щедрая компенсация за холодную ночь: здесь жарко, как в кипящем котле, даже ветер не в состоянии охладить скалы. Жар обжигает кожу, Исцарапанные, покрытые синяками, шатающиеся от усталости, мы направляемся к реке освежиться и, плескаясь, убеждаемся, что река вполне заслуженно получила свое название («Грейт-Фиш» по-английски «большая рыба»). Рыба тут настолько не привыкла к каким-либо нашествиям на свои владения, что бесстрашно подплывает и покусывает нас. Трава на берегах реки достигает трех-четырех метров в вышину, там и сям растут акации. Вверх по течению, у источника с горячей серной водой, виднеется несколько финиковых пальм.
Нам рассказывали, откуда взялись здесь эти пальмы. Около пятидесяти лет назад, больные, сюда пришли два немца и три готтентота, которые занялись исследованием каньона. У одного из немцев рак кожи добрался до самых костей руки. Второй жестоко страдал от астмы. Больные, в пустыне, они почти не имели шансов выбраться отсюда живыми. Обнаружив горячий источник, исследователи решили немного отдохнуть и набраться сил. Они разбили лагерь и начали ежедневно купаться в прозрачной как хрусталь воде источника. То, что произошло дальше, казалось чудом: глубокая рана на руке начала заживать, состояние больного астмой улучшилось. Прошло два месяца, и оба исследователя выздоровели окончательно. Прощаясь с каньоном, они посадили у источника несколько финиковых косточек, которые проросли и превратились в пальмы. Но и сегодня это место так же пустынно, как и полвека назад, только бабуины лакомятся финиками с пальм.
Это не единственный целебный источник каньона реки Грейт-Фиш. В пятидесяти километрах к югу, у окончания каньона, есть еще один горячий источник, Ай-Айс. Зимой к Ай-Айсу приезжают многие больные ревматизмом, ищущие исцеления от болезни в воде источника, насыщенной сульфатом магния. В месте выхода воды на поверхность температура ее достигает восьмидесяти пяти градусов. Говорят, что некоторые больные, которых доставляют к источнику на носилках, уже через несколько недель полностью восстанавливают здоровье и добираются домой без посторонней помощи. Источник Ай-Айс называют Лурдом Юго-Западной Африки, хотя он и не окутан тайной, как святыня паломников в Пиренеях.
Несколько лет назад власти запретили посещения Ай-Айса, боясь, что там вспыхнет эпидемия тифа: больные располагались у источника под открытым небом, и постепенно санитарные
Еще в Кейптауне мы договорились о встрече, а спустя месяц в Виндхуке встретились с археологом из Южноафриканского музея Ялмаром Руднером и с местным жителем Альбертом Виреком, хозяином фермы близ Виндхука, известным археологом-любителем и членом Южноафриканского археологического общества. Оба уже принимали участие в экспедициях на Брандберг. До отъезда из Виндхука множество полезных советов дал нам самый крупный в Юго-Западной Африке специалист по пещерной росписи доктор Эрнст Шерц. Он неоднократно возглавлял научные экспедиции и вместе со своей женой Аннелизой сфотографировал и описал более семисот рисунков и произведений стенной живописи бушменов в разных районах страны.
Перед нами лежала ничейная земля, запретная зона, на въезд в которую у нас было специальное разрешение. Собираясь направиться от Брандберга в Калахари, мы с Франсуа запаслись тремя документами, разрешавшими нам проезд к горе, в заповедник Этоша-Пан и на территорию Окованго на севере Калахари. Кроме того, мы получили подробнейшие инструкции о том, что брать с собой. Далеко не на последнем месте стояли вода и бензин, которых было взято столько, чтобы хватило и на обратный путь.
Снарядившись, мы отправились из Виндхука к горе Брандберг. Нам предстояло проехать пятьсот километров на северо-запад. Последний город на нашем пути Усакос. Говорят, что до заселения этого района здесь томился в одиночестве старик отшельник, который обычно сидел, подперев голову руками, и ожидал прохожего, чтобы поболтать с ним. «Усакос» по-готтентотски означает «голова в руках».
Мы проехали четыреста километров. Вокруг расстилалась пустыня. Последние сто километров путь шел по территории заповедника Окомбахе, где живут представители древнего и неизученного негроидного племени бергдамов, забывшие язык своих дедов. В этом заброшенном уголке нет ничего, кроме песка и солнца. О цивилизации напоминает только маленький оловянный рудник Уис, где мы наполнили водой и бензином радиаторы и баки трех наших автомобилей и все запасные канистры.
Мы впервые увидели гору Брандберг, когда до нее оставался добрый десяток километров. Солнце садилось, и неосвещенная сторона горы с крутыми склонами маячила перед нами, как грозная, уходящая в небо стена, зловещая тень которой протянулась далеко по пустыне. По еле заметной колее, проложенной одной из экспедиций, мы направились к северной части горы, в ущелье Цисаб, где находится таинственная Белая дама. Мы разбили лагерь. Вокруг стояла абсолютная тишина. Ни пения птиц, ни дуновения ветерка, ни малейшего шороха. Эта сверхъестественная тишина, должно быть, поразила и немецкого лейтенанта полиции Йохмана первого европейца, побывавшего здесь в 1917 году. Гора Брандберг, по данным его измерений, имеет в длину тридцать, а в ширину двадцать три километра. Ее основание представляет почти правильный овал. Горный массив сложен коричневым гранитом, а основание лавовыми образованиями и песчаником. Позднее два немецких военных топографа пытались совершить восхождение на Брандберг, но чуть не умерли от жажды и вынуждены были отказаться от своей затеи. Один из них, Карстенсен, уроженец южной части Шлезвиг-Гольштейна, спасся только благодаря тому, что, проследовав крадучись за леопардом, обнаружил водопой. Затем на гору отправились еще два немца, Рейнхард Маак и Г. Шульце, два геолога, которым было поручено произвести топографические съемки Брандберга.