С такого расстояния трудно было разглядеть, но Малфой явно наблюдал за тем, как она отреагирует. Почему-то она ожидала увидеть гримасу издёвки, но его лицо оставалось холодным.
Эдрик, позволь мне быть запасной. Как через толщу воды услышала она голос Анжелины. Я уступлю
Нет, хлёстко сказала Джинни, повернувшись к команде, как раненая львица, готовая защищаться. Если принято такое решение, это не обсуждается.
С этими словами она смерила притихшего Фримена яростным взглядом. Вскочила на метлу, резко сорвавшись с места, и не оглядываясь, понеслась к выходу.
Покидать стадион на метле не одобрялось, но Джинни было всё равно. Она, не разбирая дороги, мчалась в раздевалку клуба. Двери распахнулись перед ней, и Джинни на полном ходу соскочила, подхватывая метлу. Даже не переодеваясь, она накинула ремень спортивной сумки на плечо и аппарировала прочь.
Теперь она лежала с закрытыми глаза на диване и перебирала возможности, которыми не воспользовалась. Две слезинки медленно вытекли из-под ресниц и прочертили мокрый след на лице.
Нужно было подлететь к этому проклятому хорьку и выцарапать его холодные глаза. Хотя нет. Перед этим надо было высказать всё, что она о нём думает. О, Джинни знала такие словесные обороты, которым позавидовал бы и лепрекон. Хотя много ему чести. Нужно было наслать на него летучемышиный сглаз, как в школе! Или что-нибудь посерьёзнее, потому что этот соплохвост наверняка уже научился отбиваться от мышей.
Как сладко продумывать варианты мести. Особенно, когда сгусток тьмы внутри охотно подсовывает самые невероятные варианты и одобряет самые жестокие, извращённые методы.
Джинни открыла глаза и посмотрела на гобелен. Медленно проследила взглядом по ветке благородного семейства Блэков до семейства не менее благородных Малфоев. Светлые волосы как будто подсвечивались изнутри волокон гобелена. Высокомерное холёное лицо Драко Малфоя смотрело куда-то мимо неё.
Даже тут, в её доме, его драклов портрет на семейном древе не смотрел на неё.
Слёзы на щеках высохли, оставив неприятное чувство тонкого слоя соли на коже.
Джинни неторопливо поднялась, и ей в руку прилетела палочка из спортивной сумки. Пальцы привычно сжали древко, и магия лёгкой волной прошлась по её нервам.
Медленно, как будто на дуэли, она подняла палочку, нацелившись в это ненавистное лицо.
Инсендио!
Резко вскинула руку, посылая точным взмахом сгусток огня в гобелен. Пусть сгорит к дракловой матери.
Но Заклинание развеялось, стоило ему приблизиться к гобелену.
Неприлично ругнувшись, Джинни уселась поудобнее на диване.
Бомбарда! Маленький светящийся шарик взорвался, не повредив гобелен.
Палочка упала и с глухим стуком покатилась по полу.
Джинни с тяжёлым вздохом откинулась на спинку дивана. Глаза снова предательски защипало.
Выжечь с гобелена одного из членов семейства мог только глава рода, в чьих жилах текла кровь Блэков.
Драко Малфой и тут был неуязвим.
Взгляд её бесцельно блуждал по комнате. Вечер вступал в свои права, и в комнате уже плясали солнечные блики закатного солнца. Правда, они ничуть не делали обстановку уютнее или веселее. Скорее наоборот. Напоминали, что там, за пределами этих мрачных стен, светлый и тёплый июнь.
На глаза попалась старинная ваза прошлого века. Позолота на ней истёрлась, лепнина во многих местах отвалилась. Джинни никогда не обращала
внимания на эту серую невзрачную вещь, которая была задвинута в дальний угол.
Но сейчас ей захотелось совершить какой-нибудь уродливый поступок. То, что от неё никто не ожидает. Груз правильности внезапно стал невыносим и давил так, что было тяжело дышать. Даже сегодня она не высказала в лицо этому хорьку всё, что о нём думает, а молча улетела со стадиона. Правильная и положительная.
Пристально глядя на вазу, Джинни шепнула:
Акцио, ваза.
Чиркнув керамическим дном о пол, та охотно прилетела в руки.
Джинни поморщилась: пыль оставалась на пальцах, когда она вертела вазу в руках. Вблизи она оказалась ещё более убогой, чем издалека.
Джинни резко поднялась, замахнулась и со всей силы швырнула вазу о стену с гобеленом.
Гулкий звон разбил тишину дома. Керамические осколки брызнули во все стороны, рассыпаясь мелкими черепками по полу. Посреди комнаты стояла Джинни и улыбалась своему дурацкому поступку. А тьма просто билась в экстазе, восхваляя её. Чем меньше в сердце Джинни было радостей, тем твёрже вступала в свои права частичка злобы, оставленная Томом Реддлом. Пустота стремилась наполниться эмоциями, неважно какими.
Разбив вазу, Джинни почувствовала, как будто что-то внутри неё тоже разбилось и освободилось. Стало как будто легче.
Хлопок, и Джинни обернулась. Кикимер возник в тёмном углу, сурово оглядывая комнату. Его прищуренные глазки ощупывали груду черепков и остановились на хозяйке. Он глухо сказал:
Хозяйка разбила вазу благородного дома Блэков. Хозяйка накликала горе.
Джинни закатила глаза.
Не болтай ерунды, Кикимер. И не вздумай её восстанавливать. Я не хочу больше видеть эту вазу.
Старый эльф громко фыркнул, блеснув глазами в её сторону.
Хозяйка ещё вспомнит её. Теперь предотвратить горе может только потомок Блэков.