Погоди-ка, покачал я головой, сколько уже прошло времени?
Три дня.
Ого! Спину снова обожгло, и я поморщился.
Больно? сочувственно спросила Лили. Этот псих попал в тебя чем-то очень темным... Рана никак не хотела затягиваться, и кровь удалось остановить не сразу.
Ерунда, ответил я. Жив, и на том спасибо... Поверить не могу, что мы выкарабкались! Вы узнали, как Пожиратели пробили защиту?
Лили покачала головой.
Понятия не имеем. То есть у Дамблдора, я думаю, есть какие-то догадки, но он пока не говорит.
А как Алиса и Фрэнк?
Лили только покачала головой и вздохнула, и все стало понятно без слов как они могут чувствовать себя, когда самый счастливый день в их жизни превратился в кровавое побоище... И Крис... он даже не был членом Ордена, как и Мэри Макдональд. Какое счастье, что там не оказалось кого-то еще! И Питеру повезло он был на дежурстве. А Сириус... он поправится, не может не поправиться! Иначе я сам его убью!
Лили вдруг всхлипнула.
Что ты? всполошился я, но обнять ее не мог, потому что даже приподнимался с трудом.
Он был так близко... ее глаза были широко открыты от страха. Я в первый раз его увидела... Джим, он ведь легко мог убить нас всех!
Но не убил же, успокаивающе заметил я.
Ну и что! с легкой паникой воскликнула Лили. Сам факт... Неужели мы теперь нигде не сможем чувствовать себя в безопасности?
Хотелось как-то утешить ее, но я не знал, что ответить на это. Война еще только-только начиналась, а мы уже бросили свой первый вызов Волан-де-Морту.
Глава 23.
«Ты меня любишь?».
«Люблю».
«Правда, любишь?».
«Правда, люблю».
«По-настоящему любишь?».
«Больше всего на свете люблю».
Поначалу я спрашивал ее об этом каждый день. Я знал, каким будет ответ, но не мог поверить, что самая лучшая девушка в мире
теперь действительно моя. Чем я ее заслужил?
Я учился хорошо, это правда. Я вступался за слабых и магглорожденных, это тоже правда. Я был храбрым, любил шутить и неплохо играл в квиддич... Но разве этого было достаточно, чтобы стать достойным ее? Ведь в то же время я был высокомерен, иногда заносчив, слишком предвзято относился ко всем слизеринцам без разбора и считал, что любые правила нужны только для того, чтобы их нарушать.
«Но ты же изменился, напоминал я себе каждый раз, когда меня одолевали сомнения. Ради нее ты стал лучше. Иначе она бы сейчас не была рядом с тобой». И это тоже было правдой.
До сих пор, просыпаясь утром раньше нее, я любил смотреть, как она тихо сопит, спрятав половину лица за своими длинными спутанными волосами. «Поцелованные солнцем» так говорят про рыжих? Это точно было о ней. Я не был солнцем, но мне нравилось будить ее своими поцелуями. А она всегда зажмуривалась еще крепче и, улыбаясь, сиплым со сна голосом бормотала: «Щекотно», а потом неизменно заключала в свои объятья, и мы лежали, наслаждаясь обществом друг друга, совсем не вспоминая о том, что на самом деле давно уже мертвы. И это были самые счастливые минуты нашей жизни здесь.
На ее носу было ровно пять веснушек. Не круглый год, а только когда солнце становилось жарким. Они возникали всегда на одних и тех же местах. Как-то раз, еще при жизни, дурачась, я дал им всем имена Юфимия, Флимонт, Сириус, Римус и Питер. Юфимия и Флимонт были немного в стороне от Сириуса, Римуса и Питера, но достаточно близко друг к другу, чтобы напомнить мне о родителях, Питер был самый круглый, Римус каждый раз менял форму, а Сириус расположился ровно посередине между ними, только чуть-чуть выше. Когда я рассказал Лили о своих мыслях, она рассмеялась и сказала, что я дурак. Но разговор этот не забыла и позже сама стала меня оповещать: «Смотри, Сириус в этом году первый» или «О, из-за Питера похоже, будто я в чем-то вымазала нос». И я любил ее за это еще больше...
Иногда, готовясь вечером ко сну, я думал: что со мной будет, если она вдруг исчезнет? Если мы правы и находимся в этом мире только до тех пор, пока наш сын не справится со своей задачей, где гарантии, что, когда у него все получится, мы и дальше будем вместе? Мы не знали, что есть там, дальше, и есть ли вообще. И именно поэтому, каждый раз открывая утром глаза и находя Лили рядом с собой, я вздыхал с облегчением и тихонько наблюдал, как она спит...
* * *
Готовка никогда не была моим коньком. Еще при жизни я много раз пытался устроить для Лили романтический ужин или принести ей завтрак в постель, но все это всегда заканчивались крайне плачевно. Не знаю, в чем было дело, я строго следовал всем пунктам рецепта, но пирог всякий раз сгорал дотла, салаты оказывались в лучшем случае безвкусными, а приготовленные мною коктейли были либо слишком сладкие, либо слишком кислые. Бродяга смеялся надо мной, уверяя, что у меня просто не оттуда растут руки... Но зелья-то у меня получались! Не так блистательно, как у Лили, конечно, но на «Превосходно» на экзамене я все-таки наскреб... Так в чем было дело? Лили исправно ела все, что я готовил, улыбалась и говорила, что я молодец. А я не мог ей ответить, так как чувствовал, что если открою рот, все мои кулинарные шедевры попросятся обратно в тарелку. Откуда у ее желудка брались силы переваривать мою отраву? Для меня это до сих пор оставалось загадкой. Но сегодня я был твердо намерен приготовить нечто действительно съедобное и даже вкусное.