Лурия нахмурилась. Настроение стало жёстче, голос резче, как будто она внутренне сделала шаг вперёд.
Тогда какова твоя цель?
Я не стал приближаться. Просто стоял на границе света от факела, чувствуя, как тепло опаляло щеку, а за спиной всё ещё держалась ночная прохлада.
Перемирие. Я хотел попросить тебя стать посредником между мной и Акирой.
Она резко выдохнула, и в этом выдохе было всё: возмущение, раздражение, даже что-то вроде жалости.
Не бывать этому.
Ты отвечаешь вместо своего командира?
На этот раз она не ответила сразу. Лицо напряглось. Казалось, она искала, что можно сказать, но всё звучало бы одинаково безнадёжно.
Ты и сам знаешь исход, твердо отвечала Лурия. После того, как ты убил одного из товарищей командира, он тебя никогда не простит.
Но нам обоим невыгодно вступать в битвы насмерть и дальше. В этот раз вы пытались убить меня целой группой, и что из этого вышло? Ты в плену, Акира серьёзно пострадал и, возможно, что той взрывной волной убило девчонку-волшебницу.
От резкого напряжения ее дыхание сбилось.
Какой еще взрывной волной? Лурия казалась крайне удивленной. Командир пострадал?
Я кивнул едва заметно, отводя взгляд, будто видел перед собой картину того боя. В носу щекотал запах опалённой ткани и разогретого металла.
Между прочим, не совсем по моей вине, чуть тише добавлял я. Я просто защищался.
Резкий порыв ветра скользнул по шее, поднял воротник. Лурия подалась вперёд, голос стал
чуть громче:
После этого он тем более тебя не простит.
Я посмотрел на неё спокойно.
Если это тот Акира, которого я знаю, как минимум он выслушает меня, чтобы попытаться понять, что у меня на уме. И в настоящий момент мне этого достаточно.
[Уведомление системы]
Бог Арвелион, Хранитель Вечных Условий, недоумевает: вы идёте против всех вероятностей.
[Уведомление системы]
Богиня Сейри, Плетущая Тени Прошлого, чувствует, что вы затеяли недоброе.
[Уведомление системы]
Бог Каэлмир, Несущий Ненарушенные Клятвы, требует от вас говорить правду
Бегло бросив взгляд на все эти надоедающие оповещения, я отмахнулся и едва слышно сказал:
Отстаньте.
Мгновенно всё исчезло. Пространство вновь стало вязким, почти тягучим. Только треск смолы, редкий скрип в темноте и тишина между нами.
Лурия не двигалась. Она словно зависла в полушаге от чего-то, что сама ещё не могла назвать. Взгляд на мне острый, колеблющийся. Она всё ещё уверенно молчала, но что-то внутри у неё дрогнуло.
В общем, это всё, что я хотел, сказал я с улыбкой. Просто передай ему, что я бы хотел поговорить. А ещё добавь, что у меня, в отличие от него, нет никаких коварных целей по его убийству.
Слова зависли между нами. Воздух по-прежнему был тёплым у костров и чуть прохладным, где ночь теснее касалась земли. Лурия не отводила взгляда.
Ты же хотел непременно убить командира. Что изменилось?
Я понял, что впустую трачу время.
Я развернулся. Пыль под сапогами хрустнула, отдалённый треск сухих веток донёсся с чужого костра. Махнул ей в сторону не прощание, просто жест, чтобы закрыть разговор. Уже сделал несколько шагов, но в голове внезапно всплыла еще одна мысль.
Я подготовил лук и стрелы для тебя, сказал я, поворачиваясь к ней полубоком. Просто пройди к официальному выходу из лагеря, и тебе их выдадут. Можешь не прятаться, тебя здесь насильно больше никто держать не будет.
Она насторожилась.
А почему раньше держали?
Это было не моё требование, а требование лекарей, которые хотели сначала вылечить все твои раны.
Я не стал ждать ответа. Просто пошёл вперёд, не ускоряя шаг. Каменная кладка стен вскоре осталась позади, следом исчезли и последние остатки кострового света. Ткань на плечах стала чуть влажной от ночной сырости, кожа остывала.
Мысли пронеслись почти сразу:
«Я больше чем уверен, что она покинет лагерь прямо сейчас. Не думаю, что она промолчит об этом разговоре. Так что Акира узнает о моих намерениях тогда, когда она окажется на их территории. Вопрос только в том, примет ли он моё предложение и решится ли на второе покушение».
Почему? Я держал взгляд, не отступал, хотя внутри уже закипало раздражение. Лёгкое тепло в груди сменилось жжением.
Потому что это бессмысленный риск. Ты только недавно оправился от ран, но уже хочешь воевать?
Он даже не сдвинулся с места. Всё его тело напряжённая скала. Ни доли уступчивости.
Мы стояли под открытым дневным небом, у самого входа в командный шатёр. Его выцветший брезент был туго натянут, край колыхался от лёгкого ветра. Вокруг: расставленные в строгом порядке палатки, тропинки из утоптанной земли и следы от тяжелых ботинок. Всё пахло пылью, тканью и недосказанностью. Лагерь жил вяло, в полуденном мареве, и тишина, окутавшая нас, казалась особенно плотной.
Я хочу тренироваться. Это нужно и мне, и Сириусу, и некоторым вашим ребятам.
Это риск, повторил он, упрямо, будто одно это слово было достаточным, чтобы положить конец разговору.
Что поделать? Я пожал плечами, чувствуя, как воздух вокруг нас становится плотнее, как перед бурей. Мы в безвыходном положении. Любое действие риск.
И в тишине, что наступила после моих слов, раздались шаги. Сухие, ритмичные. По гравию лагерной тропы будто отсчёт. Мы оба повернули головы почти синхронно. Из-за палатки появился Такеши.