Мне действительно было интересно, где пролегают его пределы. Сколько ещё он может выдержать. Какая сила скрыта под этой внешней отрешённостью. Я наблюдал, затаив дыхание, как вода продолжала литься из его рук, как напряжённые мышцы подрагивали от усилия. Это длилось всего несколько мгновений, но казалось вечностью.
И тут всё резко оборвалось. Магия исчезла, будто кто-то перерезал невидимую нить. Потоки воды остановились, и Сириус, пошатнувшись, рухнул назад, с глухим, тяжёлым звуком опускаясь прямо на пятую точку. С его губ сорвался недовольный рык скорее всего, от бессилия. Он откинул голову, запрокинул её кверху, жадно хватая воздух. Грудная клетка ходила часто и тяжело, будто бы его выжали до последней капли.
Кажется, он дошёл до предела.
Я посмотрел на него еще какое-то время. Влажный воздух обволакивал кожу, липкий и тяжёлый, как плёнка, в которой трудно дышать. Каменные стены отсыревшей кладовой отдавали слабым запахом мха, пыли и чего-то давно забытого, выдохшегося. Пахло сыростью, старыми тряпками, железом всё это мешалось в тягучий, удушливый коктейль.
Наконец, тяжело выдохнув, я заставил себя нарушить тишину:
Чем ты тут занимаешься?
Сириус, казалось, вздрогнул, вынырнув из собственных мыслей. Он обернулся, будто только сейчас понял, что здесь кто-то есть. Глаза у него были уставшие, потемневшие не от недосыпа, а скорее от изнутри тлеющего выгорания.
Не твоего ума дело, коротко буркнул он. Голос хриплый, будто давно не говорил ни с кем по-настоящему.
Не будь ребёнком, устало сказал я и сделал пару шагов ближе.
Полотенца, которые я всё ещё держал, уже начали раздражать. И только сейчас я наконец понял, зачем Харука отдала их мне.
Не говоря ни слова, я опустился рядом на твёрдую, мокрую, шершавую породу, от которой к бедру сразу прилип холод. Перекинул все полотенца в его руки резко, но без злобы, просто потому что не мог больше держать их у себя.
Сириус не удивился. Как будто это с ним случалось уже не в первый раз.
Подперев голову рукой, я упер локоть в колено и чуть наклонился в его сторону.
И что тебя гложет?
Дух, ныне облачённый
Всё замирало.
Шаги почти не было слышно. Только редкие щелчки сучьев под чьей-то ногой, да поскрипывание кожи, когда кто-то, полусонный, разворачивался на походной подстилке.
Я стоял у стены хранилища, где воздух казался прохладнее. Камень был влажный, отдавал сыростью в спину. Я прислушивался. Ни к чему конкретному просто к пространству.
Из-под темного навеса лекарского домика мелькнула тень. Женская фигура. Я признал её, ещё до того, как она сделала два первых шага. Шла быстро, в сторону, где тропа начинала уходить в сторону равнин. Без оружия, без сумки, как есть. Она надеялась, что ночь укроет, что ей удастся проскочить незамеченной.
В тишине округи моя магическая команда прозвучала довольно звонко:
Искра.
Воздух чуть дрогнул, и в следующую секунду старый факел у южной границы лагеря рванул жаром. Сухой треск, запах смолы и обугленного дерева. Свет был резкий, теплый, почти слепящий на фоне мрака ночи. Я увидел, как она остановилась.
Руки прижаты к телу, лицо в пол-оборота. Не бежит, не бросается обратно просто замерла. И только потом медленно, с напряжением, она повернула голову. Я вышел из тени, не торопясь, чувствуя, как после камня на спине осталось прохладное пятно.
Не бойся, сказал я ровно. Мне просто нужно поговорить с тобой. Потом можешь идти куда хочешь.
Лурия смотрела на меня, не отвечая. Губы плотно сжаты, взгляд цепкий, но в нём нет уверенности. Только ожидание. Плохое или хорошее пока неясно.
О чём? уточнила она тихо. Ее голос казался хрипловатым, уставшим.
Как тебе у нас?
Нормально.
Как-то малоинформативно, с полуулыбкой ответил я. Я про то, как устроено всё в нашем лагере. Как всё держится в сравнении с вашим.
Молчание. Лурия чуть отвела взгляд. Дышала неглубоко, будто ей мешал запах дыма, или просто сама не хотела вдыхать слишком много отсюда. А затем все же сказала:
Половина здесь обуза. Такая себе стратегия для выживания.
Хотелось бы мне возразить, но было не чем. Иронично улыбаясь, я полушепотом сказал:
Да. Местами я тоже не понимаю нашего лидера.
Она едва заметно повела бровью, уголок рта чуть дрогнул. Как реакция на что-то слишком честное.
Что? спросил я, не понимая её эмоций.
Лурия медленно качнула головой, будто обдумывая, говорить ли вслух.
Ты назвал кого-то лидером. Удивительное дело.
Легкий ветерок прошелся по лагерю, принес запах пыли и выветрившегося металла.
С легким разочарованиям хмурясь, я отвечал:
Слушай, мы же даже не были лично знакомы.
Но это не значит, что я не видела тебя и не слышала слухи о тебе.
На этом месте она чуть склонила голову. Тон стал холоднее, и я ощутил, как напряжение между нами вернулось не то, чтобы враждебное, скорее недоверчивое.
Резонно. Но слухи и истина это не одно и то же.
Она выпрямилась чуть сильнее, лицо словно застыло.
Хочешь убедить меня в том, что ты хороший малый?
Эти слова вызвали у меня широкую улыбку. Я не назвал бы себя настоящего хорошим малым, а антагониста этой истории тем более.
Вообще ни сколько, уверенно отвечал я.