Часть надежды, которую она, возможно, лелеяла, только что исчезла.
Я выдохнул, сдерживая усталость. В этой ситуации меня радовало только то, что система решила предупредить о выходе другой команды из рейда. Так, теперь мы оба знали, что ожидать чего-то даже не стоило.
Быстро приблизившись к кровати, на которой лежала Лурия, я потянулся к веревкам, впившимся в её кожу, и начал снимать их. Девушка замерла даже в каком-то легком шоке. Казалось, я вел себя совершенно не так, как она ожидала.
Что ты делаешь? удивленно прошептала она.
Я не Акира, строго ответил я, с силой распутывая узлы. И людей, которые попали в опасность из-за моих действий, не бросаю.
Последний узел я так и не смог распутать полностью, лишь немного растянул его и рывком вынул из него левую ногу девушки. Лурия, пусть и ощутила резкую боль, но даже не пискнула. Лишь сжалась и зажмурилась, пытаясь подавить все эмоции.
Как только я закончил, она сразу же пошевелилась, с трудом приподнялась, опираясь на локти, но так и не смогла подняться. Тело дрожало, как осиновый лист на ветру. Руки и ноги покрытые ожогами и ссадинами буквально не могли пошевелиться.
Встать можешь? спокойно спросил я.
Она кивнула, но попытка подняться провалилась ноги не слушались. Я обхватил её под плечи, чувствуя, насколько она ослабла. Каждое её движение было мучением.
Поддерживая её, я шагнул к порталу. Он пульсировал в воздухе тусклый, но стабильный.
Несмотря на то, что я совсем не так представлял себе конец этого рейда, меня все-таки радовало то, что мне просто удалось выжить. С врагом под боком или нет, раненным или здоровым я просто выжил и вместе с Лурией прошел сквозь портал, оставляя за спиной разруху, гарь и запах крови.
16 Смерть: воссоединение с командой
Несколько секунд всё вокруг было тусклым, смазанным. Где-то в отдалении начали пробиваться голоса неприятные, резкие, наложенные друг на друга. Кричали сразу несколько человек. Раздражённые, испуганные. Я попытался отгородиться от шума, но тут в лицо словно врезалась стена жаркая, звонкая, с горьким привкусом злости.
Я резко открыл глаза. Лицо горело. Надо мной навис Сириус. Его держали остальные Реон, Такеши, кто-то ещё, вчетвером или впятером, не разобрать. Он вырывался, плечи дёргались, губы скривлены в ярости, пальцы сжаты в кулаки. Казалось, исчезни между нами преграда в виде сдерживающих товарищей, и он точно бы набросился на меня.
Тогда голос окружающих прорезал гул окончательно, добравшись до самого центра.
Ты что о себе возомнил орал Сириус, смотря мне прямо в глаза. Сначала приказы раздаёшь направо и налево, а потом умираешь
И тут в голове вспыхнуло новое, до обидного простое осознание: Сириус знал. Единственный. Он видел всё знал, сколько раз я умирал, сколько раз возвращался обратно. Каждая моя регрессия становилась регрессией и для него, даже если он молчал об этом. Пока я пытался исправить ошибки, он оставался на месте, застывал внутри этой петли, словно заперт в ожидании следующей попытки, и не имел ни малейшего шанса вмешаться. Он просто сидел и ждал, немой свидетель всего этого безумия.
Я тебе не какая-то дворняга, которой можно просто так помыкать! голос Сириуса срывался до такой степени, что за ним едва угадывался гнев. Если бы ты с самого начала позвал меня на помощь, я бы не дал им утащить тебя на какой-то там скрытый рейд!
И только тогда вся картина сложилась в целое. Не просто гнев, не просто обида. Он действительно пытался спасти меня. Пытался снова и снова, но я упорно отгораживал его, оставлял позади, будто нарочно вытеснял его из уравнения, в котором сам не знал, каков будет результат. И только сейчас, с этой пощёчиной и этим криком, я понял, как много в нём копилось.
Неожиданное тепло под кожей было первым, что вырвало меня собственных мыслей. Оно шло волнами от чужой руки, тёплой, уверенной, положенной на грудь. Кто-то что-то бормотал, и откуда-то шёл мягкий свет, почти незаметный не огонь и не вспышка, а ровное сияние, будто от старой лампы в тумане. Я опустил глаза и понял, что не стою: меня просто усадили, прислонив к стене, аккуратно, как укладывают раненого, чтобы тот не захлебнулся собственной болью.
Рядом сидела Харука. Спокойная, собранная, сосредоточенная до такой степени, будто бы вокруг не было ни шума, ни чужих голосов, ни Сириуса, вырывающегося из рук товарищей. Одна её ладонь покоилась
Ты кого-то убил? голос прозвучал негромко, но отозвался в груди.
Нет, даже с каким-то облегчением ответил я. Не успел. Но, возможно, мог бы. Тогда я был готов. Однако одному человеку я всё-таки жизнь испортил, и этот человек стоит перед вами.
Я посмотрел на Сириуса, и вместе со мной множество изумленных взглядов сразу обратились к нему.
Сириус это один из товарищей моего заклятого врага. Потерявший память во время одной из наших стычек.
Наступила тишина. Нехорошая. Не та, что приходит после боя, когда ещё звенит в ушах и кровь капает в пыль. Эта была другая вязкая, как сгущённый страх, будто весь воздух в лагере вдруг стал гулким и плотным. Никто не шевелился. Даже ветер стих.
Я поднял взгляд и наткнулся на Лурию.