Хорошая работа, наконец произнёс он. Главная цель выполнена. Всё остальное не столь важно. Он говорил спокойно, уверенно, будто читал заученный текст, в котором не оставалось места для сомнений. Мы все знали, на что идём. В такие времена слабость стоит слишком дорого. Гвардия должна быть сильной, иначе мы все просто не выживем.
Я почувствовал, как меня передёрнуло. Что-то в его голосе, в его спокойствии вызывало странное ощущение. Будто всё, что я считал важным, на самом деле было несущественным.
Но чем дольше я слушал его, тем больше всё приобретало странную, но непреложную логику. Он говорил о долге, о том, что сильные должны принимать решения без жалости, иначе их просто сметёт. Он говорил о необходимости быть частью чего-то большего. И чем дольше я слушал, тем больше понимал, что да, он прав. Это ведь война. Потери неизбежны. Гвардия должна быть сильной.
Гуров ведь прав. Не так ли?
Мысли, которые ещё минуту назад казались важными, начали тускнеть, рассыпаться в пыль.
Когда разговор закончился, я кивнул в сторону связанной Ирины. Она выглядела спокойно, почти равнодушно, но в глазах читалась напряжённость, ожидание.
Что с ней? спросил я, пристально глядя на Гурова. Её тоже просто "оформят"? Или у вас особые планы на тех, кто ранит своих?
Гуров перевёл взгляд на Ирину, задержав его на секунду дольше обычного. Она не отвела глаз, не дёрнулась, просто продолжала смотреть, будто пытаясь прочитать его намерения.
Уведите её отдельно, наконец сказал он, голос всё такой же ровный, безразличный. Разберёмся позже.
Двое бойцов подошли, схватили её за руки. Ирина не сопротивлялась. Даже не попыталась сказать хоть слово.
Я наблюдал, как её уводят, но в голове уже начинало звучать другое. Всё, что произошло просто часть пути. Всё так, как должно быть.
Остальные отдыхайте, голос Гурова был чётким, спокойным. Завтра новая задача. Вас ждёт встреча с Анатолием Черняком, начальником лагеря беженцев. Он у нас отвечает за психологическое состояние бойцов, и завтра вас ждут тесты.
Мы не спорили. Нас отвели в общежитие, дали время до завтра привести себя в порядок, переодеться, поесть и отдохнуть.
Глава 17: Тесты
В голове было странно тихо, как будто кто-то прибрался и выбросил весь ненужный хлам. Не звенящая тишина после кошмаров, не усталость от недосыпа просто пустота. Я не сразу вспомнил, где нахожусь, но даже когда воспоминания вернулись, они не вызвали никаких эмоций. Казарма. Возвращение. Палыч умер. Как и моя мотивация вставать по утрам. Но вставать всё равно пришлось.
Это тоже не вызвало никакой реакции.
Я медленно сел, посмотрел по сторонам. Виктор уже был на ногах, натягивал форму, движения чёткие, собранные. В дальнем углу комнаты наш сосед, парень лет двадцати с короткими светлыми волосами, спокойно заправлял кровать, словно это была его ежедневная рутина, выполняемая неосознанно. Остальные бойцы тоже уже проснулись кто-то натягивал ботинки, кто-то молча проверял снаряжение, а кто-то просто сидел на кровати, уставившись в одну точку.
Атмосфера была странной. Не полной пустоты, но и не нормальной. Люди разговаривали, но как-то приглушённо, словно мысли о произошедшем скользили где-то на задворках сознания, не вызывая настоящей реакции. Комната была на шестерых, но ощущалась пустой, будто никто здесь не жил, а просто находился в режиме ожидания.
Я встал, натянул ботинки, зашнуровал их, ловя себя на мысли, что не чувствую ни усталости, ни напряжения, ни даже желания снова лечь и закрыть глаза. Всё казалось правильным. Естественным. Как будто в голове установился точный порядок вещей, и я просто следовал ему.
Из коридора доносились приглушённые голоса. Кто-то негромко обсуждал вчерашний день:
Двое погибло в океанариуме, плюс этот старик. А сколько их было в начале? Вроде шестнадцать.
Теперь тринадцать. Нормально. Потери небольшие.
Я не сразу понял, что они говорят о нас. О Палыче. Хотя, вряд ли бы он оценил такой деловой подход.
И всё равно внутри ничего не шевельнулось.
Я прошёл в умывальную, машинально включил воду, умылся. В зеркале отразилось моё лицо спокойное, ровное. Ни следа усталости, ни вопросов. Всё как должно быть. Только вот странное ощущение, что я должен быть более офигевшим от происходящего, не проходило. Где тот человек, который бы еще пару дней назад послал бы всё это к чертям и сбежал? Кажется, я его потерял.
Кто-то вошёл следом. Виктор. Он посмотрел на меня, затем молча умылся тоже. Мы ничего не сказали друг другу. Оно и не требовалось.
В казарме кое-кто тихо переговаривался:
Говорят, что нас теперь точно определят в Гвардию.
Ну, а куда ещё? Не в рабочие же, с нашими способностями.
Думаешь, задания будут хуже, чем в океанариуме?
С чего бы им становиться легче?
Я слушал эти разговоры, но они звучали фоновым шумом, безразлично. Наверное, мне тоже следовало об этом подумать, но я не думал.
Нас позвали через двадцать минут.
Новобранцы, на выход. Вас ждут тесты. Психологические солдат неприятно усмехнулся, явно находя в этом какое-то особое удовольствие. Посмотрим, из какого вы теста.