В институтах и колледжах студенты прибегали
к самым без башенным развращениям. В государственных и «от гражданского общества» учебных заведениях к этому моменту многие «люди» теряли свой облик. Безумная одежда, похожая скорее на красочное и блестящее шмотьё первобытных жителей, с высокими каблуками и юбками для мужчин, ужасными головными уборами, вперемешку с латексом, цепями. Всё это выливалось в безумную фантасмагорию стилистического безумия, где одежда превратилась лишь в инструмент подачи собственного сумасшествия.
И всё это проходило с бесконечной подачи рынка, стремившегося с самым ярым безумием усластить мир, без конца совершенствуя наркотики, выпивку и иные «объекты удовольствия», и удовлетворить весь спектр странных потребностей населения Хотите уйти в цветущий и лёгкий мир? Рынок вам предложит тысячи способов, от банальной дури, до элитных и дорогостоящих пошаговых процедур, в специальных капсулах, в которых можно оставаться на недели и дёргаться в судорогах от экстаза. Если гражданин пожелает стать животным, то частные хирургические кабинеты из него его сделают зверя, во истину обратив внешний облик показателем внутреннего мира. Если потребитель возжелает изыска в одежде, ему тут же предложат купить безумие на тело. Так и повелось, что «мужчины» стали носить платьица, каблуки, краситься, вшивать перья на макушку, надевать купальники, колготки на шею и всячески издеваться над модой былых эпох. Но и «девушки» ничем не отличались, ибо, как заявил Культ Конституции: «нет никаких полов в этом мире, это всё ложь, навязываемая нам традиционалистами и гетерастами. Есть только самоидентификация, то есть священный процесс Свободы определения кем является сам гражданин. Определиться самому и есть величайший замысел Свободы».
Однако концепция «Развитого Либерализма» не просто сбор безумных изречений и фантасмагории всего «Свободного». Точная определённость доктрины, система обучения ею населения, ясные принципы и механизм реализации делали её чем-то вроде неофициальной идеологией, которой должен придерживаться каждый, кто пересечёт границу Либеральной Капиталистической Республике. Так же «концепция» стала верным оружием в руках Культа Конституции, ставшего вершителем всего на пару с Корпорациями, которые нехотя, но иногда допускали распространителей «концепции в свои двери».
Так же получилось и сегодня. В учебной аудитории воцарилась лёгкая прохлада, навеивая из кондиционеров, она заполняла каждый уголок кабинета, исторгая из него духоту и жару, идущую от батарей и термо-панелей, вносящих свою лепту в дело обогревания ВУЗа.
Три небольших окна, через которые проникал утренний свет слабой зари, не могли стать полноценным источником света. Разве только холодный бетон возле них мог похвастаться нормальным количеством света. И только поэтому на потолки мастера-строители установили иллюминационные пластины, ставшие источник холодного света, навеявшим воспоминания о прохладном, но притягательном и одновременно пугающем лунном свете.
Когда холодный лунный свет проникал во все углы аудитории, становились понятны её детали и истинные размеры. Несмотря на исполинские и колоссальные, естественно по меркам города Микардо, величины ВУЗа, этот кабинет довольно мал, и его можно назвать «кабинетиком».
Пятнадцать аккуратно расставленных парт на каждого ученика, или групп. Кто, как и с кем пожелает сесть. Вырезанные крышки из дуба, стальные ножки и специальные места под стопы. Удобные стулья с ручками, обшитыми мягкой тканью. Учебные места так и полыхали удобством и роскошью.
Небольшой кабинет располагал всего пару шкафчиками с несколькими книгами и учебными гибкими планшетами, интерактивной доской для работы и местом для преподавателя, представленным в виде широкого стола и мягкого роскошного кресла, обшитого бархатом.
Практически двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю кабинет пустовал. Однако не сейчас. Девять человек заполнили его, усевшись по своим местам в ожидании прихода лектора, пребывая в утренней тишине.
Среди всех сидит и Лютер. Парень сегодня решил надеть на себя одежду, купленную буквально на днях. Ноги покрывали отличные чёрные плотные джинсы, отдалённо похожие на брюки, а так же остроконечные кожаные туфли. Кожу торса накрыла серая хлопковая рубашка, покоившаяся обычно под коротковатым чёрным пальто.
Юноша, сидя на самой первой парте, третьего от двери ряда, осматривал кабинет, рассматривая своих одногрупников, ибо заняться для Лютера было больше нечем, так как книгу он оставил дома.
Поворот головы назад и парню на глаза попались его знакомые. Сзади него уселись Силена, перекрасившая свои волосы в фиолетовый, Марта,
обесцветившая локоны на голове и худощавый смуглый паренёк Ману. Те трое снова вели свою беседу, неслышимым шёпотом переговариваясь между собой.
Лютер развернулся в сторону входа и на пути его взора попался несколько подавленный Даниэль. Парень уныло пялился в собственный гибкий планшет. В памяти Лютера всплыли воспоминания о недавнем суде. В постановлении судья написал свой вердикт: Даниэль обязан был выплатить Джону троекратную стоимость кроссовок, за то что повредил имущество Вестника Свободы, плюс моральный ущерб. Почему был? Судьи Корпорации быстро подсуетились и забрали это дело себе. После неоспариваемого решения суда Компании, Даниэль теперь обязан отдать только три тысячных стоимости обуви. Но эти суды недоверие отыграли свою роковую роль в душе Даниэля, сделав из него угрюмого юношу, разочаровавшегося в дружбе и доверию людям.