Слова Эбигейл отражали сухость и машинальность. Она не знала, что есть, второй раз потерять любимого человека и не понимала, что делать. Девушка протянула руку к плечу мужчины, но тот в эмоциях отряхнулся и приложил ладони к глазам.
Я думал, что её ещё встречу. Что она жива, и мы вновь обретём сына. Но теперь я знаю, что она умерла точно. Она мертва.
Голос, тон и слова мужчины отражали всю глубину отчаяния. Он снова рухнул на самое дно и готов был сгнить в депрессии. И Эбигейл сделала то, что посчитала сейчас самым нужным. Она просто встала и покинула комнату, оставив парня одного с горем.
Девушка покинула порог комнаты и тут же обратилась к своему охраннику:
Следи за ним. Смотри, чтобы он не натворил глупостей.
В ответ амбал лишь кивнул. Эбигейл направилась к своему номеру. Теперь она точно поняла суть конфедерально-федеральной политики. Она читала, почему Эрнеста отправили в Восточную Бюрократию, она знала. Маргарет должны были за её преступление оставить в Восточной Бюрократии, но пришло распоряжение от Культа. Что ж, девушка поняла, что её суть разделяй и властвуй, ибо, только разделив всех несогласных с либеральной политикой, можно обрести полную тоталитарную власть. Только мнимая иллюзорная свобода проложит путь к полной власти.
Рис 3. Столица
Глава двенадцатая. На пороге открытий
Над городом не было практически солнца. Всё небесное полотно заволокло плотное полотно, готовящееся засеять град серым и противным снегом, который вскоре растает. И с запада дул странно холодный ветер. Одно его дуновение обращало кожу в дрожащий и быстро мёрзнущий живой покров.
Погода определённо готовилась к снежной буре.
Каменные строения и высокоэтажные здания города образовывали разросшегося в широте гиганта этих мест. По краям город окружало целое кольцо из заводов. Даже несмотря на то, что солнца совсем не было, металлическая обшивка исполинских заводов блестела и переливалась десятками серебряных цветов. Огромные высокие трубы исторгали в небо клубы дыма, ещё сильнее сцепляя смог над Микардо.
Никто и ничто не могло предотвратить экологический коллапс, ибо «команды озеленителей» не по карману городу. Торжествующий марш ядов и химикатов уже ничего не сможет остановить и Микардо вынужден умереть посреди отравленного и гниющего пустыря.
По улицам мрачного города ходили люди, считающие, что самим своим присутствием они делаю его воистину священным местом с точки зрения Свободы. Тысячи разных и пёстрых флагов готовы будут развиваться над Микардо, если поступит приказ от единственного хозяина всей системы Культа Конституции.
Практически в каждом доме жили люди, но не в каждой комнате была надежда на действительно светлое будущее. И особенно это ощутили на душах только вошедшие в город.
Эстебан стоял у небольшого оконца и всматривался в то, что есть Микардо. За несколько минут он выучил его историю и осознал суть, предназначение поселения. Построенный на деньги Корпорации он теперь вынужден встать её обслуживающим персоналом. Первые родились из стали и камня монументальные заводы. За ними стали расти жилые дома и остальной город. За тридцать лет Микардо обернулся в нечто похожее на большое городище. Даже единственный престижный ВУЗ принадлежит Корпорации и служит для её нужд.
Мало что в городе решалось без ведома Корпорации и Командор знал это. Именно его связи и помогли ему найти свободную квартиру.
Как, только переночевав в придорожной ночлежке, ребята пришли в себя от случившегося на полузаброшенной трассе, Командор принял решение идти дальше. Но очень трудно пройти пропуск в Микардо в связи с красным уровнем опасности. Тут-то Эстебан и воспользовался связями в городских эшелонах Компании, удерживающих контроль над населенным пунктом.
Несколько лет тому назад Полк-орден помог торговым агентам достать
из северной Африки несколько причудливых вещей на продажу. В миссии учувствовал и Командор. После получения товара клерк заверил, что если полк-ордену понадобится помощь на земле Либеральной Капиталистической Республики, то Корпорация окажет соразмерную помощь.
Вот помощь и пригодилась. Эстебан набрал нужный номер и за несколько минут обо всём договорился. У кордона его встретили представители Компании и провели через мощные оцепления.
Внезапно в руках Командора блеснуло лезвие, прикреплённое к прекрасной резной ручке, исполненной из дуба, имеющей кривые очертания. Эстебан подвёл блестящее лезвие к своему лицу, перекрыв вид из окна.
Командор вспомнил и усмехнулся. Этот красивый нож подарил ему один из «вольнонаёмных дружинников». Местный житель радовался тому, что вышел живым из передряги и восхитился боевому мастерству Эстебана. «Дружинник» пообещал, что вскоре они встанут плечом к плечу и выбьют из лесов нечисть либеральную дикарскую мерзость.
На губах Эстебана расцвела улыбка. Но это выражение угрюмого отчаяния, внутреннего механизма сдерживания унынии. Истинной радости тут не имелось, ибо мужчина знал, что местная власть не позволит и рукой тронуть дикарей, ибо они «несут крайние формы Свободы». Нападения на людей продолжатся, приступы каннибализма, ритуальные жертвоприношения, сотни притонов и жестокие кровавые секты. Всё это останется в своей неприкосновенности, ибо то «что несёт Свободу, не может быть аннигилировано», как говорил один из «Диархов» Микардо.