Габриель и Алехандро шли в конце импровизированной колонны. Первый юноша нашёл в убежище короткие сапоги, кожаные штаны и кожаную куртку, с объёмистой сумкой. Алехандро же выбрал стиль несколько свободней, выбрав широкие штаны, белые кроссовки, длинную лёгкую куртку. И каждый из парней испытывал чувство гречи от утраты.
Четыре взрослых человека и четверо подростков, не познавших поистине суровой жизни, шли в места, полные неизведанности. Только Эстебан и Карамазов могли помнить об их сути несколько прерывисто и смущённо. Каждый из них обременил себя различными мыслями, но суть их одна тотальная серость.
Внезапно послышался голос, наполненный надменностью и наглостью:
Ну, Эстебан, куда же мы плетёмся?
Глава группы сразу узнал по интонации и презрительному ко всему тембру Ротмайра. Командор, вчитываясь в досье, и биографию знал, что у этого человека есть только две ведущих эмоции и состояния: либо он ко всему относится с наглостью и презрением, либо с особой злобой и жестокостью, как ко второму Канцлеру.
Мы идём туда, где сможем нормально пережить несколько недель, ответил Эстебан.
Было столько городов на пути. Мы на автобусе и скоростных поездах, наверное, штук двадцать пробежали.
По голосу, наполненным спокойствием и отражающим внутреннее смирение, Командор понял, что в разговор ввязался Малик:
Потому что они слишком близко к Рейху. А ассасинов довольно много и перемахнуть им через границу не представляет труда. Эти города просто опасны для нас. Нас там быстро найдут.
Что им вообще от нас нужно? прозвучал приятный девичий голос за спиной.
Вы стали свидетелями «революции» нового правителя. Он не хочет, чтобы оставались свидетели его преступлений и его антиимперских мыслей. Рафаэль не перед чем не остановится, чтобы уничтожить любого, кто видел его в либеральных мыслях, в полголоса пояснил Командор, паранойидально смотря в серый уродливый лес.
Поэтому
ты сжёг убежище полк-ордена, вместе со всеми документами и старыми вещами? спокойно вопросил Малик.
И отправил наши включённые телефоны на другом поезде на северо-восток этой страны? Поддержал араба Ротмайр.
Нас разве могли отыскать по запаху? Непринуждённо вопросил Верн, присоединяясь к общему вопросу «Зачем?»
Прошли сущие секунды театральной тишины, пока Эстебан не выдал ответ:
Да. Нас буквально могут отследить по запаху и найти по сигналам электронных устройств.
Кто эти ассасины? Почему я о них не знал, когда правил? Прозвучал вопрос от Ротмайр, в котором чувствовались нотки требовательности.
Это машины для убийства и они служат только верховному правителю, то есть Архиканцлеру. Когда ты отобрал власть, они скрыли своё присутствие, в ожидании достойного правителя. Их с детства тренируют находить и убивать. Тысячи претендентов, единицы выживших, после адских тренировок. Их чувства отточены до совершенства и усилены имплантатами. Сочетание естественных и машинных чувств делают их них настоящих ищеек. Их зрение остро, как у орла, обоняние идеально, словно у кошек, а скорость реакции поразительна. Перед боем они колют боевые стимуляторы и наркотики. Но суть этих наркотиков иная. Империал Экклесиас боялась, что они могут вызвать привыкание, а значит «личность впадает в сладострастную похоть удовольствия, что противно имперской морали». Впервые, по просьбе церкви, был сделан наркотик, вызывающий боль, если человек не двигается. Ассасинам приходится двигаться, бить со всей силы, вертеться, чтобы боль не прикончила их, а экзосклелет лишь усиливает их мощь. Движения становятся ещё быстрее, а удары убийственнее. И выдержав секунду молчания, Эстебан лирически закончил. Это безжалостные машины войны.
Понятно. На грани подавленности уяснил Верн.
Так что нас может защитить от таких монстров? Обеспокоено проговорил Малик.
Чем дальше мы углубляемся в Либеральную Капиталистическую Республику, то тем им будет сложнее нас найти. Я знаю, что выслали «Руку Смерти» группу из двеннадцати ассасинов. Но потом восьмерых отозвали обратно в Империю. Осталась «Диада Ужаса». Думаю, им будет нам трудно найти среди сотен миллионов жителей этой страны.
Куда же ты нас точно ведёшь? буркнул Алехандро. Мы не можем вечно бегать от псов Архиканцлера.
Господин Алехандро, тошно официально начал Эстебан, вам ли не всё равно, каков может наш конечный пункт?
Я поддержу парня, ожидаемо произнёс Малик. Каждый человек должен иметь свой дом. Мы не кочевники и не можем скитаться до бесконечности по бесконечным землям. Всё же хочется спокойствия и постоянства.
Безумие в своём сумасшествии тоже постоянно. Хаос в своём безумии постоянен. Но это не значит, что мы к ним должны стремиться, неожиданно поддержал Эстебана Ротмайр.
Во всяком случае, мы не остановимся, пока не пройдём эти леса, указав рукой на уродливые, скрюченные искажённые деревья произнёс Командор. Нам до города Микардо ещё пара километров. Там нас ждёт передышка. А потом
Что потом?
Не знаю. На грани бессилия ответил Эстебан. Посмотрим. Может, останемся на несколько недель. Или вновь станем углубляться в эту гнилую страну.