Загорелый простолюдин поднялся и направился в темный угол тускло освещенной комнаты. Некоторое время он что-то искал на ощупь в ящике стола, затем вернулся с драгоценным камнем, ярко искрящемся в его согнутых пальцах. Но как только он выложил его на стол, камень сразу же потускнел, его свечение резко уменьшилось. Херндон сразу же обратил внимание на то, что ни Хейтман Оверск, ни Доргель, не позволяют себе задерживать взгляд на самоцвете более, чем на секунду. И он сам, так же, как и они, повернул голову в сторону.
Возьми его, сказал Бенджин.
Самоцвет был холоден, как ледышка. Херндон, шутя, перекатывал его по ладони и ждал.
Не торопитесь, подстрекал Бенджин. Постарайтесь его изучить. Испытайте таящиеся в нем глубины. Поверьте мне, это превосходный экземпляр.
Херндон нерешительно раскрыл свою сжатую ладонь и бросил взгляд на камень. У него были широкие грани, излучавшие яркий свет и у Херндона перехватило дыхание внутри камня он увидел лицо. Лицо женщины. Томное, манящее, оно, казалось, взывало к нему из морской глубины
Херндона прошиб пот по всему телу. Усилием воли он оторвал взгляд от камня и сжал ладонь; секундой позже он изо всей силы зашвырнул камень в самый дальний угол комнаты. Затем вспыхнул, взглянул на Бенджина и набросился на него.
Мошенник! Предатель! Руки его протянулись к горлу Бенджина, но карлик с неожиданной для него резвостью отпрянул назад, а Доргель и Резамод поспешно вклинились между ним и Херндоном. Какое-то мгновенье Барр пристально глядел на грузного, вспотевшего Резамода, но затем отступил, дрожа от гнева.
Могли бы предупредить меня, сказал он.
Бенджин виновато улыбнулся.
Это испортило бы проверку. В нашей организации мы должны иметь сильных людей. Оверск, что вы думаете о нем?
Он отшвырнул камень, одобрительно изрек Хейтман Оверск. Это добрый знак. Он мне, пожалуй, нравится.
Резамод? Простолюдин издал хрип, расцененный Бенджином как согласие с мнением Оверска. Такой же звук издал и Доргель.
Херндон стукнул по столу и произнес:
Значит, вы занимаетесь звездными камнями? И дали мне один без предупреждения? А что, если бы я не устоял?
Мы бы продали камень вам и отпустили на все четыре стороны, сказал Бенджин.
Какого рода работу вы намерены мне поручить?
Наш промысел заключается в том, пояснил Хейтман Оверск, чтобы доставлять звездные камни сюда с планет Внешнего Обода Галактики, где их добывают в рудниках, и продавать тем, кто может себе это позволить. Цена, между прочим, пятьдесят тысяч стеллоров. Мы платим за них по восемь тысяч, но сами отвечаем за их перевозку. Нам нужен инспектор, который бы проверял количество и качество камней, вывозимых с планеты-источника на Борлаам. Остальное мы берем на себя.
Оплата высокая, добавил Бенджин. Ваш заработок будет пять тысяч стеллоров в месяц плюс решающий голос в организации.
Херндон задумался. Торговля звездными камнями считалась самым грязным ремеслом во всей Галактике. Гипнотические драгоценности быстро закабаляли своих владельцев. Человек, привыкший в течение года рассматривать один и тот же камень, совершенно терял рассудок и становился плетущим всякую нелепицу идиотом, способным только созерцать калейдоскоп чудес, заключенных внутри камня.
Выработать пагубную привычку к камню было необычайно легко. Только сильный человек способен по собственной воле оторвать взгляд от звездного камня, даже если глянул на него всего лишь мельком. Херндон доказал, что обладает
устройства, он отдал себя в распоряжение хирурга. Больших гарантий взаимодоверия он никак не мог потребовать, не рискуя остальными.
Клиника хирурга размещалась чуть дальше, на этой же авеню, в полуразрушенном старинном здании, построенном, в чем можно было не сомневаться, еще во времена Третьей Империи. Сам хирург оказался жилистым крепким парнем, с пересекающим одну щеку сморщенным шрамом от лучевого ожога и укороченной левой ногой. Отставной врач пиратского звездолета, догадался Херндон. Никто другой не взялся бы за такую операцию, не задав кучу вопросов. Оставалось надеяться только на то, что хирург хорошо знает свое дело.
Сама операция длилась около часа, в течение которого Херндон находился под общим наркозом. Он пришел в себя, когда с него сняли медный операционный колпак. Чувствовал он себя ничуть не хуже, чем до операции, но теперь он знал, что в его теле на субмолекулярном уровне помещена тончайшая металлическая сетка.
Ну что? Закончили?
Полный порядок, ответил хирург. Херндон взглянул на Бенджина. На ладони карлика ярко сверкал какой-то металлический предмет.
Это аппарат контроля, Херндон. Позвольте продемонстрировать его действие.
Пальцы Бенджина сомкнулись и тотчас же Херндон ощутил сильнейшую боль в лодыжке правой ноги. Палец карлика чуть изогнулся, и раскаленная добела стрела вонзилась в плечо. Еще один поворот пальца, и липкая рука, казалось, сдавила его сердце.
Хватит! вскричал Херндон. Он понял, что навеки расписался под отказом от свободы, если этот аппарат контроля и дальше будет оставаться в распоряжении Бенджина. От своей свободы он фактически отказался в тот день, когда торжественно поклялся стать свидетелем смерти Властителя Креллига.