Наконец, он прекратил оглядывать комнату и сосредоточился на собственном отражении в темном окне. Опять этот проклятый вопрос, на сей раз он произнес его вслух:
Черт побери, чем же мне заняться?
Вновь появилась миссис Энджелл, с сурово поджатыми губами.
Оскар говорит, произнесла она медленно и подчеркнуто холодно, что мистер Спик находится в Пенфолдской частной лечебнице.
Бёртон кивнул.
Мисс Энджелл повернулась, собираясь выйти.
Подождите, окликнул он ее.
Она остановилась.
Я вел себя невежливо, смущенно пробормотал Бёртон. Да и характер у меня порой несносный. Прошу извинить меня.
Она какое-то мгновение молчала, пристально глядя на него.
Хорошо. Но, пожалуйста, удалите всех ваших чертей и дьяволов из этого дома, понятно? Иначе вам придется удалиться самому!
Согласен. Вы дали Язве еще кусок пирога?
Она снисходительно улыбнулась.
Да, а также яблоко и немного конфет.
Миссис Энджелл, я исправлюсь, обещаю.
Она примирительно кивнула и исчезла.
Бёртон задумался. Уже вечер, в больницу идти поздно. Надо подождать до утра, а если Спик не переживет эту ночь, значит, так тому и быть. А вот в Клуб каннибалов надо обязательно сходить. Если промочить горло в компании друзей-либертинов, настроение сразу улучшится. Тем более если там будет Алджернон Суинберн. Бёртон совсем недавно познакомился с этим подающим большие надежды молодым поэтом и не упускал случая пообщаться с ним.
Приняв решение, он переоделся, еще раз глотнул бренди и уже собирался выйти из комнаты, как кто-то постучал в окно. Нетвердой походкой он пересек комнату и увидел попугая на подоконнике.
Он поднял раму. В комнату вплыло облако тумана. Болтун посмотрел на него в упор.
Сообщение из канцелярии премьер-министра, затараторил попугай. Ожидайте болтливого старикашку лорда Пальмерстона на Даунинг-стрит, 10, завтра ровно в девять утра. Поняли, черт побери? Конец сообщения.
Брови Бёртона, обычно низко посаженные, словно надвинутые на глаза, так что казалось, будто он всегда хмурится, внезапно поползли вверх. Неужели премьер-министр хочет встретиться с ним? Зачем?
Ответ. Начало сообщения. Встреча подтверждается. Я там буду. Конец сообщения. Лети.
Бывай, чертов ублюдок! грубо крикнул болтун и взлетел с подоконника.
Бёртон закрыл окно.
Он встретится с лордом Пальмерстоном.
Еще не все потеряно!
Клуб каннибалов располагался в помещениях над итальянским рестораном «Бартолини» на Лейсестер-сквер. Там уже находились странноватый Ричард Монктон Мильнс, утонченный Алджернон Суинберн, а также капитан Генри Мюррей, доктор Джеймс Хант, сэр Эдвард Брэбрук, Томас Бендиш и Чарльз Брэдлаф все завсегдатаи.
Бёртон! крикнул
Мильнс, как только тот вошел. Поздравляю!
С чем?
Кто-то застрелил этого прохвоста Спика. Надеюсь, ты к этому приложил руку, точнее палец, нажав на курок? Только не говори, что нет!
Бёртон опустился на стул и закурил.
Нет.
Ну и жаль! воскликнул Мильнс. А я-то надеялся, ты нам расскажешь, как чувствует себя человек, убивший другого человека. Белого, я имею в виду.
Да ему не впервой! вмешался Брэдлаф. Ты же убил того мальчишку араба по дороге в Мекку, верно?
Бёртон взял стакан виски у Мюррея.
Черт побери, все вы прекрасно знаете, что я его не убивал, ответил Бёртон. Этот ублюдок Стэнли пишет всякую мерзость.
Нет уж, Ричард! раздался высокий пронзительный голос Суинберна. И не думай возражать! Неужели ты не согласен, что убийство одна из величайших границ, которую мы должны пересечь, чтобы понять, действительно ли мы живы?
Бёртон вздохнул и покачал головой. Суинберн еще молод ему всего двадцать четыре года! Но его интуитивный ум привлекал к нему даже зрелых людей, хотя его доверчивость порой казалась чрезмерной.
Глупости, Алджи! Не дай этим либертинам сбить тебя с пути истинного своими ошибочными идеями и странной логикой. Все они в своем роде извращенцы, особенно Мильнс.
Ха! гаркнул Бендиш от противоположной стены. Суинберн такой же извращенец, как и все. Он обожает страдать, бедный! Для него поцелуй кнута слаще меда!
Суинберн хихикнул и щелкнул пальцами. Все его движения были быстрыми, резковатыми и дергаными, выдавая в нем нервную натуру.
Верно. Я последователь маркиза де Сада.
Заразная болезнь, заметил Бёртон. Я как-то раз был в борделе в Карачи выполнял одно исследование для Нейпира Раздался взрыв хохота. И на моих глазах человека так отхлестали бичами, что он едва не потерял сознание. Так ему это понравилось!
Восхитительно! сказал Суинберн.
Однако, согласись, убийство не бичевание!
Мильнс, сидевший рядом с Бёртоном, наклонился к самому его уху.
Ричард, прошептал он, разве ты никогда не задумывался о том, какое упоение свободой чувствуешь, наконец-то разделавшись с врагом? В конце концов, заповедь «Не убий» это тягостное табу, верно? Нарушь его, и ты избавишься от кандалов, надетых цивилизацией!
Мне не слишком нравятся теории отрицания цивилизации, заметил Бёртон. Я не склонен возводить в абсолют благонравие, вежливость и приличия иногда хочется послать их к чертям собачьим. Меня порой бесят глупые ограничения, налагаемые на меня общественной моралью и культурой, но убийство явление из другого ряда.