Лучший способ справиться с морозным откатом укутаться по уши и попытаться уснуть. Помню, как мы с Фарром правдами и неправдами пытались отвертеться от лекарства, а наши мамы друид и главный зельевар, лучшее объединение сил во всем мире кутали нас в одеяла, вливали микстуру и пели колыбельные по очереди.
Как бесконечно далеко то светлое время, как бесконечно далеки наши чудесные мамы И мы плывем прямо к ним.
Теперь меня укутывает Чак Кастеллет. Беспринципный преступник и обманщик. В медвежью шкуру, в каком-то ином, почти что уютном месте качающегося в темных недрах ночи корабля.
Щурясь и выбивая зубами дробь, я огляделась: розовый кристалл мигмара ровно освещал заваленную топольскими накидками кровать, дубовый стол, накрытый чем-то ажурно кружевным, как в лавке Ро на прилавке «От бабули Вив с любовью». Кажется, мерчевильская скатерть. Кресло с подушкой, картина даже. Это точно картина Захариуса. «Сила воли». Паренек, шагающий сквозь грозу.
Я недоуменно поморгала.
Г-где м-мы?
Это моя каюта. Сегодня, так и быть, уступлю тебе кровать выспишься с удобством. Заодно искуплю свою вину.
И наглец еще имел наглость подмигнуть. Ах, я впадаю в тавтологию. Морозный откат также подразумевает спутанность сознания. Я говорила?
Я в-вернусь
к-к себ-бе, не могла я согласиться, даже если он это все серьезно.
Тиль, тебе просто надо
Но я встала, шатаясь и цепляясь в неожиданно мягкую шкуру. О таких я только читала у морских медведей они нежные и легкие, как у кролика, но непромокаемые и очень теплые за счет трубчатого меха. Согревающие искорки с трудом проникали под кожу.
Я могу еще жаровню разжечь
Я толкнула дверь и почти вывалилась на палубу. Фейерверки Сольдо еле виднелись вдалеке. Честно говоря, если привыкнуть, может быть, море и не такое уж страшное место.
На первом же крене, как и полагается, меня повело. Кастеллет был тут как тут.
Я редко болела, беспомощность для меня была давно забытым чувством родом из детства. Не очень приятным. Особенно рядом с этим гадом.
Эх, Тиль, ну куда делась та веселая очаровательная сорвиголова, которую я знал?..
Я покосилась на него, ненароком прижатая головой к его шее: мы с Чаком были почти одного роста. Моя макушка доставала ему до уровня глаз. Карих и лукавых. Сейчас в них к тому же засела отчаяннейшая печаль, почти истерика.
И я не смогла ничего ответить, только молча пялиться и стучать зубами. Чак вздохнул и, поддерживая под локоть, повел куда-то. Надеюсь, в мою каюту. Или нашу пленников и заложников.
Когда весь город обернулся вокруг меня, когда даже Шарк потерял надежду Мне было больше не к кому пойти, кроме тебя. И ты могла вышвырнуть нас прочь улицы кишмя кишели стражей и тАйниками. Но ты просто взяла и поверила, встала на нашу сторону. И вывела из Стольного тайной тропинкой. Ты знаешь, Тиль, никто не верил в меня так, как ты. Никогда.
И в меня. Когда-то. Но я благоразумно промолчала, хотя сердце немедленно начало рыдать кровавыми слезами и разрывать исподнее, будто ему можно. Ты помогла предателю и мятежнику бежать, Тиль. Но если бы не помогла его бы обезглавили на площади Увядших Роз на следующий день после праздника!..
А я я не политик. Мне можно.
Аврора же Предала меня, бессовестно и безжалостно. Она играла со мной все это время!
У меня глаза полезли на лоб. После всего он считает, что это Аврора предатель?..
Может, Чак того болеет головой? У меня даже случился робкий порыв пощупать его лоб.
Ты, наверное, не знаешь Но мы ведь не только вместе вели лавку, но и жили. Ей не нравилось, чем я занимаюсь, она бранилась и переубеждала, и будто мы могли
Кастеллет умолк.
Р-ро любит Фарр-ра, бессердечно прокаркала я ему очевидное. Эт-то м-моя двер-рь. С-спас-сибо.
Кастеллет на прощание развернул меня за плечи и заглянул прямо в душу, совершенно игнорируя вероятность, что я тут сейчас в холодный пепел рассыплюсь вместе с медвежьей шкурой.
Тиль, пожалуйста хотя бы ты не оставляй меня, хорошо? У меня никого больше нет. Ро мы так с ней похожи. Я думал, мы понимаем друг друга, но она оставалась далека, смеялась, играла не воспринимала всерьез. Как дознаватель ее получил?.. Я не хотел ему проигрывать Я вообще не люблю проигрывать. Она говорила, что она ему не помощник, что она о нем забыла Шарк смеялся, что я поверил, сказал, я наивен, а все очевидно
Чак шмыгнул носом. Я прищурилась и чуть вытянула шею: он все это взаправду или играет? Как понять? Даже если сомневаешься?..
Я собиралась не разговаривать с ним. И не стану. Все, что могло быть умерло. Но слушать Я не могу отказать в этом ни одному нуждающемуся. Вообще никому. Фаррел всегда смеялся, что я не умела прерывать. Мне, конечно, было очень плохо, но я попыталась поддержать разговор изо всех сил и случайно сменила тему.
Т-ты нас уб-бьешь?
Чак даже меня отпустил, отступая на шаг.
Видящий, Тиль! Какое «убью»? Даже Шарк не собирается. Просто это был единственный способ убедить вас троих м-м присоединиться к экспедиции. Вы все очень важные люди на этом корабле врун попытался вернуться к своему обычному паясничанью. Только капитану Гэрроу не говори, он мечтает прибить дознавателя но тут Кастеллет помрачнел, резко и основательно. И я тоже. Я это обязательно сделаю. Только не своими руками.