О каком доме ты говоришь? Савьер выпрямился в кресле.
О доме Алых Шипов. Лаверн развернулся на каблуках и их взгляды встретились. Бедивир правил, потому что так повелели Трое! Он был истинным наследником Большого трона Фокаса!
Он был тираном, возмутился Савьер. Свободные Земли захлебывались в крови во время его правления.
И что с того? Удел лордов во всем подчиняться Императору. Они не имели права
Он убивал их детей! Савьер попытался встать, но острая боль пронзила бедро, и он рухнул на мягкую обивку. Он снял кожу с дочери лорда Байрона за то, что она не пожелала делить с ним ложе!
Она не имела права не желать! выкрикнул Лаверн. В этом и суть, понимаешь? Воля того, кто сидит на Большом троне это закон. Все должны подчиняться ему.
Так или иначе, ты не единственный наследник Алых Шипов. У лорда Дайриса есть двое сыновей и дочь, ты
У лорда было двое сыновей. Лаверн ухмыльнулся.
Савьер с трудом сумел сдержать рвущийся из груди разочарованный стон.
А дочь? Её ты тоже убил?
Отдал эмпуссиям. Кровь женщин нравится им гораздо больше, чем кровь мужчин. Теперь я единственный наследник Высокого Места, замка Шипов и всех прилегающих земель. Единственный прямой потомок Бедивира.
О том, что у лордов Алых Шипов могли быть незаконнорожденные дети, Савьер предпочел умолчать.
И что ты собираешься делать дальше?
Покорять непокорных, возводить порталы, править Лаверн махнул рукой, будто все это ничего не значило. Это моя судьба. Не переживай, для тебя в новом мире тоже найдется место. В нас течет одна кровь, верно, брат?
Слава Трем, крови Алых Шипов в нем нет. Но не говорить же это сумасшедшему? Пусть жизнь в теле калеки нелегка, но это все же лучше, чем умереть в лапах демонов.
И ты не предашь меня, правда? Лаверн навис над ним, пригвоздив Савьера к месту взглядом холодных глаз. Не заставляй меня жалеть о том, что я сохранил тебе жизнь.
Как давно ты это планировал? осмелившись, спросил Савьер. Почему ждал смерти отца, если мог просто
Убить его? Это ниже моего достоинства. Лаверн выпрямился. Я могу быть
совсем низко. Казалось, что поднявшись на башню он сумеет коснуться их рукой. Но это ощущение обманчиво, как обманчивы все сладкие речи Лаверна, утверждающего, что он не убил его из-за уз крови, связывающих их.
Что есть одна кровь для человека, приказавшего перебить всех потомков Бедивира? А ведь с ними у Лаверна было куда больше общего, чем с ним, Савьером. Скорее всего, Лаверну просто нравится потешаться над калекой, изо дня в день заставляя его скакать по лестнице на одной ноге. Интересно, брат почувствует удовлетворение если узнает, что сегодня Савьер едва не свернул шею? И если ему так нравится измываться над ним, зачем он приставил к нему эту серокожую грубиянку?
Савьер сел на кровать и принялся разминать сведенные мышцы искалеченной ноги. Никто так и не сказал ему, что за хворь его одолела, и почему нога стала безжизненным отростком с едва сгибающимся коленом. Все врачеватели и жрецы сошлись во мнении, что он был уродом еще в утробе матери, переложив тем самым вину на неё. Наверное, они пытались убедить отца, что его вины в этом нет, но у них не вышло до самой смерти Лаверн Первый винил себя в том, что его младший сын родился калекой. Иногда, когда он особенно много выпивал, отец плакал, сидя у камина, и гладил Савьера по волосам. Он очень любил его мать и мог бы возненавидеть сына за то, что любимая женщина умерла рожая его, но вместо этого лорд дома Багряных Вод изо всех сил пытался окружить Савьера любовью и сделать так, чтобы никто не упрекал его за врожденное уродство.
Дождавшись, пока за окном окончательно стемнеет, Савьер достал из сундука спрятанный мешочек с прахом отца и, бережно прижимая его к груди, вышел из комнаты. Хвала Трем, Хести поблизости не оказалось, и он сумел выйти из поместья незамеченным.
Впрочем, даже если кто-то застанет его у реки, ничего страшного не случится у него есть разрешение от Лаверна. Правда, кое о чем брат не знает, и это к лучшему.
В небе над поместьем кружили эмпуссии. На глазах у Савьера два крылатых демона сцепились в воздухе и, истошно вопя, принялись рвать друг друга когтями. Разума у них не больше, чем у животных. Как брат держит их под контролем оставалось загадкой. Скорее всего, секрет порабощения демонов поведали ему жрицы Убывающих Лун, которых с каждым днем становилось все больше в Доме-Над-Водой. Они были похожи на тени и передвигались бесшумно, прижимаясь к стенам. Им не нужен свет, чтобы видеть в темноте, не нужно разговаривать, чтобы понимать друг друга. Между эльфийскими женщинами есть невидимая глазу связь и, как казалось Савьеру, они были способны передавать друг другу свои мысли.
Он остановился перед крутым спуском к реке и прерывисто выдохнул. Что ж, если он погибнет, оступившись в темноте, туда ему и дорога.
Медленно, шаг за шагом он начал спускаться вниз, пытаясь сохранять равновесие и отставив свободную руку в сторону. Правая нога бесполезным куском плоти волочилась по камням. Иногда ему было жаль, что её вовсе не отняли, пока он был младенцем.
Оказавшись у воды, он с облегчением прикрыл глаза и мысленно поблагодарил Трех за то, что сумел остаться на ногах. Воровато оглядевшись, Савьер зажал два пальца губами и свистнул. Звук получился слишком тихим и, собравшись с духом, Савьер свистнул ещё раз, уже громче, и тут же присел, скрывшись за колючим кустом.