Думаю, я вам должен кое-что объяснить, сказал я. Более подробно. Так будет лучше для дела. Кроме того, мне не хочется, чтобы вы в какой-то момент подумали, будто я вас использую. Мне нужен осознанный союзник, а не марионетка. Тем более, вполне возможно, что на карту поставлены интересы Англии.
Тут я, вероятно, приукрасил, но, с другой стороны, кто знает, куда заведёт меня расследование. Всё-таки, попросил меня о нём Первый советник Его Величества. А это что-нибудь да значит.
Думаете, я подхожу на эту роль? после паузы спросила Софи.
Это сами решайте. Если не хотите, я ничего рассказывать не стану.
Не уж, говорите! Нет ничего хуже неведения.
С этим я был категорически не согласен, но спорить не стал и остаток
пути потратил на то, чтобы рассказать о последних событиях своей жизни, умолчав лишь о самых пикантных из них. Времени было немного, но я не вдавался в детали, обрисовав общее положение дел и, так сказать, главных фигурантов расследования. Софи слушала, округлив глаза, качала головой, восклицала, но не перебивала. Когда я, наконец, замолчал, машина как раз подкатила к тротуару факультета, где проходил бал.
Теперь вы всё знаете, сказал я, вылезая первым и подавая девушке руку, чтобы помочь ей выбраться из салона. Всё ещё готовы помогать?
Безусловно! Хотя я не очень понимаю, какое всё это имеет отношение к похищению Майкла, в тоне Софи не было упрёка, но я почувствовал укол совести.
Всё-таки, воспитанник волновал её больше интересов страны. Наверное, для женщины это простительно. В любом случае, я обрисовал ей ситуацию, и она сама решила продолжать. Моя совесть чиста.
Ничего не ответив, я предложил Софи локоть. Она взялась за него, и мы направились к массивным дверям, широко распахнутым навстречу гостям.
Глава 10
Машин на улице было немного, большинство прибыло в такси, которые тут же уезжали. Собирались и офицеры тут и там мелькали мундиры. Их приглашали выпускники, а начальство приветствовало появление военных, считая, что люди в форме украшают бал. К тому же, требовалось компенсировать разницу в соотношении между представителями мужского и женского полов.
Народу было много, и люди всё прибывали. Посреди буйства красок стояли и расхаживали похожие на пингвинов кавалеры в таких же чёрных фраках и белых рубашках, как у меня.
Сделаем круг по залу, шепнула Софи. Пусть нас заметят.
Мы прошлись, разглядывая гостей. Бартенса ещё не было. Я здоровался со знакомыми, большинство которых было без спутниц. Студенты поглядывали на красавицу в нежно-оранжевом платье с удивлением и завистью. Кто-то даже тихонько присвистнул, когда мы прошли мимо.
Началось торжество. Вышел ректор, сухопарый лорд Перси, шестидесятидвухлетний старик с зачёсанными на плешь седыми волосами, торжественный, в чёрном фраке с алой гвоздикой в петлице и с орденом на шее. Откашлявшись, он дождался, пока студенты и другие гости образуют полукруг перед кафедрой, и заговорил о том, каким важным событием отмечен этот бал. Его слушали с весёлым вниманием и бурно хлопали.
Наконец, лорд Перси объявил бал открытым, грянул приглашённый из филармонии оркестр, и кавалеры ангажировали дам на полонез. Затем последовали две кадрили и мазурка. Выписанные из ресторана «Парнас» лакеи в зелёных ливреях обносили приглашенных конфетами, прохладительными напитками и мороженым в виде разноцветных шариков. В соседних залах, где были накрыты длинные столы, высились глыбы льда, блюда со сладостями, торты, фрукты и ведёрки, полные шампанского.
Бартенс приехал ровно в половине девятого минута в минуту. К тому времени все уже собрались, поскольку опоздания не допускались. Соответственно, появление молодого аристократа и его спутницы не прошло незамеченным. Бартенс был одет, как все, в чёрный фрак и белую сорочку, а державшая его под руку женщина в тёмно-синее с переливами платье. Каштановые волосы поддерживались диадемой, а на груди сверкали бриллианты, в подлинности которых сомнений не было по крайней мере, у меня, признавшего в спутнице Бартенса не кого иного, как графиню фон Раскуль. Она улыбалась, обводя присутствующих слегка надменным взглядом и явно была возбуждена предстоящим торжеством. К Бартенсу подошёл Тед Готли, поцеловал графине ручку. Сам он был с миловидной девушкой в золотистом платье с открытыми плечами и золотой сеточкой на рыжих волосах, в которые были вставлены шпильки с крупными жемчужинами.
Бартенс, Раскуль и Готли со своей дамой отошли в сторону, что-то обсуждая. Дирижёр объявил мазурку. Гости распределились по танцевальному залу. Через пару минут Бартенс заметил меня, окинул оценивающим взглядом Софи и приподнял тонкие брови, словно не веря своим глазам. Нужное впечатление было произведено. Софи тоже это заметила.
Ваш враг разглядывает меня! шепнула она, наклонив голову к моему плечу. Может, узнал? Хотя вряд ли: в прошлую нашу встречу он едва посмотрел в мою сторону.
Не может быть.
Честное слово. Как только понял, что я не член семьи Кирзби то есть, не ровня ему. Мой отец занимался коммерцией,
пока не разорился, а мать была третьей дочерью продавца сельскохозяйственной техники и приданое имела весьма скромное. Оно легло в основу папиных операций, но он оказался в делах неудачлив. Едва не угодил в тюрьму за долги, было заметно, что, хотя девушка рассказывает о себе, тема не доставляет ей удовольствия.