Эб вжался в стену, бегая затравленным взглядом по лицам берущих его в кольцо посланников Эджи. Ухмыляющаяся бандитская рожа с дьявольскими глазами сакра-гуул, демона пустынь. Дрожащее от возбуждения лицо ведьмы. И их прислужник с выражением злой решимости на поганой морде продавшего душу иблисам Фара-Азлия. Эб стиснул зубы, глухо зарычал, выхватил джамбию из ножен, широко размахнулся, отгоняя мерзостных ночных духов.
Альджар-Алязим латах ан со! бешено взревел он, кидаясь на Эндерна. Феска слетела с лысеющей головы. Оборотень отскочил. Альджар-Рахим лиет он-альку эбд-со! эб отогнал Гаспара. Альджар-Кувин мусад рувн-сарун со! лезвие сверкнуло перед лицом чародейки. Альджар-Айкаб
Хватит, болезненно уколола в мозг тончайшая игла. Эб застыл, пошатнулся, хватаясь за голову, но кинжал не опустил, с разворота замахиваясь на оборотня. Нет, пронзила мозг вторая игла, вынудив беспомощно вскинуть руку. Брось, острая боль заставила дрожащие
пальцы разжаться. Джамбия упала в пыль. Повернись, приказала игла. Тяжело дышащий, обливающийся потом эб, неуклюже повернулся вокруг себя к менталисту, который стоял на нетвердых ногах, приложив пальцы к левому виску. Глаза были плотно закрыты. Лицо морщилось и вздрагивало.
Мы могли договориться, безжалостно вонзил он иглу в мозг эба, от которой по грузному телу в дорогом кафтане прошла мучительная судорога. Теперь я узнаю все сам, ар Джаббал стиснул зубы, сдерживая стон. Думай о том, что я хочу знать. Так будет легче. Тебе.
Эб заметался от последовательных уколов. Кажется, что-то лопнуло в голове. Сарин ар Джаббал привалился к спасительной стене, мстительно подумав, что умрет быстрее, чем поддастся прислужнику Эджи. Ты меня плохо знаешь, острие пики прошило его череп насквозь.
Истошный вопль эба джиннлейялов пронесся над всем ночным Шамситом, заставив беснующихся псов жалобно заскулить.
Счастливый магистр, посапывая во сне от блаженства, наказывал бесстыжую задницу.
Здесь, в особняке Томаццо Элуканте, была территория Ландрии. Здесь было совершенно безразлично, что происходит в ночной темноте шамситских улиц, и никакие злые духи Эджи и призраки пустыни не имели власти в скромном уголке, свободном от предрассудков и суеверий.
Это Шамсит, буркнул Эндерн. Тут до утра всем насрать, что ночью происходит. Таак, жадно потер руки он.
Подвинув сапогом раскинутые ноги ар Джаббала, полиморф присел возле бесчувственного тела. На широкую грудь капала слюна. Оборотень поднял безвольную руку эба, цинично стащил с мизинца перстень. Повертев перед глазами, он надел его на средний палец, покрутил руку перед лицом, растянул губы в одобрительной ухмылке. После чего принялся методично и неторопливо стягивать остальные перстни, засовывая их в карман куртки. Самый массивный, с огромным овальным ограненным рубином, слезать не захотел.
Э, Графиня, Эндерн повернулся на носках сапог, потряс безвольной рукой эба, тут твоя помощь нужна.
Жозефина сидела на корточках, обняв себя за плечи и сжавшись в комок. Ее лихорадило. Ныло и ломало опустошенное тело. Во рту как будто копошились жирные черви, стоял мерзостный привкус гноя. Чародейке казалось, что от нее жутко воняет, и от этой вони никогда в жизни не избавиться. Она с трудом подняла лохматую голову. Во взгляде потускневших глаз читалась озлобленность и ненависть ко всему и ко всем. В первую очередь, к себе.
От-вал-ли, ур-род-д! прошипела она трясущимся и срывающимся голосом, стуча зубами, как кастаньетами.
Эндерн хмыкнул, пожав плечами, бросил руку эба, потянулся за валяющейся неподалеку джамбией. Поставив ее острием кривого лезвия на средний палец левой и поддерживая за яблоко пальцами правой руки, он пробежался по всей длине кинжала глазами вниз-вверх, потрясенно присвистывая. Подкинув кинжал, поймал его, ловко раскрутил на пальцах и почтительно вложил в ножны на поясе эба, заботливо похлопав того по мягкому животу. А потом, наклонив голову бесчувственного кабирца, снял цепь с его шеи.
Извиняй, дядя, полиморф погладил ар Джаббала по плеши и поднялся, на весу разглядывая добычу. Больше всего его привлекла неуместная медная бляшка с вписанным в семиконечную звезду Оком Натаса, крайне редким в Кабире магическим символом.
Ты вор, Эндерн, с осуждением пробормотал Гаспар. Жалкий, мелкий вор.
Менталист сидел, привалившись к стене и обхватывая раскалывающуюся голову руками. От боли на глаза наворачивались слезы.
Угу, невнятно отозвался оборотень, надевая цепь, и повернулся к Гаспару, карикатурно раскинув руки. Цепь тяжело свисла ниже груди. А вы идиоты, и че?
Эндерн! прошипел сквозь зубы менталист.
Самые, сука, ушибленные на всю башку идиоты, цинично продолжал полиморф и нагнулся за валяющейся феской эба, каких в жизни встречал. Самые безмозглые, фу-фу, сдул он пыль с головного убора, придурки, с которыми я не пойми как связался. И ведь скажут, скажут! он потряс пальцем, потом, что идиот-то я, а они, бля, интеллектуа-а-алы. Вот, сука, до слез иногда обидно!
Оборотень водрузил феску на косматую голову, поборолся с кисточкой, упрямо маячившей перед желтыми глазами.