кишела червями.
Затем холодные руки Дейда сомкнулись на его плечах, и он зловеще ухмыльнулся. Уэстон вскрикнул, когда почувствовал, как его кости сломались, а его разум высвободился в хнычущей тираде.
Дейд пытался ему что-то сказать, но все, что вышло это булькающий, хриплый звук, а его дыхание было кислым, сладким и тошнотворным.
Дейд разорвал Уэстона вдоль, как сосиску, и съел горячую соленую добычу внутри. Он жевал и рвал, рвал и сосал. Затем, гораздо позже, весь окрашенный кровью, отошел в сторону и высоко поднял окровавленную голову Уэстона. Внутренности оперативника украшали полки, как новогодняя гирлянда. Он был разделен, разбросан и изуродован, его кости были сломаны, высосаны и аккуратно сложены на полу.
И стало тихо, если не считать потрескивания огня и звука ломающихся костей и рвущихся кишок. Пол превратился в кровавую вонючую похлебку из плоти и мяса. Часть его была неподвижна, но большая часть двигалась, пульсировала и жаждала, не в силах умереть в прямом смысле.
Конечно, нет.
Он был в укусах и в царапинах, в синяках и крови, но, конечно же, не мертв. Проблема была в том, что он облажался и знал это. Его шлем исчез, штурмовой дробовик потерялся. Он использовал каждый шанс, чтобы спастись от мертвых рук, и швырнул "Ремингтон", когда руки были заменены зомби, наводнившими коридор.
С тех пор он прятался.
Он не знал, жив ли кто-нибудь еще.
Ему было все равно. Все, о чем он заботился, это спасение. Он прятался в чулане с 9-миллиметровым пистолетом "Кольт", сжатым в кулаках, пытаясь вспомнить лидера ССЗ, Уэстона, просматривающего карту комплекса, которая была прикреплена к стене. Проблема заключалась в том, что карта была винтажной, времен Второй мировой войны, и с тех пор помещение много раз переделывали. Лестницы исчезли. Подъезды опечатаны. Стены сбиты. Так что да, Райс пытался найти выход, но не очень-то получалось.
Он уже некоторое время не слышал выстрелов, может быть, минут десять или пятнадцать. Он чувствовал запах смерти на территории комплекса как если бы он уткнулся лицом в убитого на дороге, наполнил ноздри этим противным зеленым запахом и проглотил бы его вонючими реками. Он также чувствовал запах пороха и что-то вроде древесного дыма, что говорило ему о том, что комплекс горит.
Но кто его поджег?
Зомби? ФБР? Время от времени над крышей жужжали вертолеты, а из громкоговорителей доносились приглушенные призывы к людям Дейда сдаться.
И это было довольно забавно, если подумать.
Райс подумал: Они не остановятся, пока ты не сдохнешь.
Он сидел в темноте неподвижно. У него был маленький тактический фонарик и его кольт-девятка и все. Но, может быть, он мог бы просто переждать это, может быть
Шаги.
Что-то вроде них.
Неуклюжий, тяжелый звук. Словно бык спускался по коридору, врезался в стены, кряхтел и пыхтел. Он прошел мимо двери, затем остановился, и Райс был уверен, что он принюхивается, издавая влажный фыркающий звук.
Дверная ручка дернулась.
Снова дернулась.
Что бы там ни было, оно воняло, как вскрытая могила, и оно было сильным, Боже, очень сильным, потому что теперь оно дергало дверь, гремя ею о косяк. Раздался стон, грохот, и дверь сорвалась с петель под дождем деревянных щепок.
Райс издал горловой крик и направил на него луч фонарика. Но что он видел? Человек или что-то вроде него, огромное и раздутое белое и черное, опухшее, заплесневелое и прогорклое. Он был гротескно раздут от газов, а его глазницы были полны личинок и желтой желчи.
Райс разрядил в него кольт, но тот схватил его и потащил по коридору.
Он открыл железную дверь и швырнул его внутрь, захлопнув за ним.
У Райса был фонарик, но он не осмелился его включить.
Потому что он был там не один. Он чувствовал запах других, слышал, как они жуют, сосут и лижут. Что-то влажное коснулось его руки, что-то вроде языка облизало его шею сзади.
Он включил фонарик.
Да, они были все вокруг него Зомби. Изуродованные, гротескные, сгнившие. У некоторых не было конечностей, а другие выглядели так, как будто они были обожжены. У одной из них вместо руки был нож для мяса, а другая женщина была беременна или родившая в час своей смерти. Ее иссиня-черный живот был огромным и вздымающимся, широко распахнутым. И в нем было что-то вроде червивого зародыша, который вылез наружу в потоке зловонного желе, ползучая серая падаль.
Он шлепнулся на пол, медленно продвигаясь вперед, как пиявка, оставляя за собой след из слизи. Остальные отбросили конечности, которые они жевали, и наблюдали
покрытый кровью, кишками и гниющей плотью, забрызганный отходами с бойни. Ванна была заполнена человеческим мясом, и зомби жевал связку кишок, совершенно не заботясь о том, что Тернер стоит там.
Он дал по нему или по ней, или по этому две очереди по три патрона, которые разорвали его. Медленно, как корабль, тонущий в море крови, зомби погружался в вонючее, дрожащее море останков.
Тернер вышел оттуда.
Он двинулся по коридору и подошел к комнате с зомби, разбрызганным в центре бетонного пола. Разбрызганным. Казалось, будто его или ее уронили с большой высоты, хотя потолок был всего в восьми футах. Тело лежало, изрезанное, растянувшееся во все стороны, его нити и ленты извивались. И в этом, все еще пульсирующем океане плоти и тканей, тонул кровоточащий скелет, который дрожал, казалось, пытаясь дышать.