Этот парень был настолько сумасшедший, что Чарльз Мэнсон открыто назвал его фанатиком в записанном на пленку интервью два месяца назад.
И на этот раз старина Чарли оказался прав.
Уже наступила ночь, и в непосредственной близости от полицейской блокады кипела бурная деятельность. Переговорщики по захвату заложников через громкоговорители пытались заставить людей Дейда сдаться. Комплекс был освещен прожекторами. Были подтянуты бронетранспортеры и подразделения подкрепления, а за ними машины скорой помощи и пожарные машины. А в самом тылу шериф округа и его люди, сдерживающие прессу и кучку зевак.
Господи, это цирк какой-то, подумал Сильва.
Он взял рацию:
Ладно, Уэстон, сказал он странно пронзительным голосом, скажи своим отрядам приготовиться к выступлению.
Подбежал лысеющий агент по имени Руньон, выпрыгнувший из кузова фургона тактической поддержки. На нем была темно-синяя ветровка, как у Сильвы, с надписью "ФБР" на спине ярко-желтым цветом.
Сэр, сказал он, тепловизор до сих пор ни черта не уловил.
Черт, сказал Сильва. Я знал, что мы должны были устроить рейд два дня назад.
Но это было не его решение. Время штурма было его, но фактическое решение было принято Генеральным прокурором. Споры длились почти неделю, и администрация как всегда облажалась со своей бюрократией. Итак, они задержались. До вечера. И это был полный провал, потому что тепловизор с раннего утра показывал им наихудшее: никаких инфракрасных сигнатур.
То есть, если в комплексе и было что-то живое, то оно должно было скрываться чертовски глубоко.
Сильва включил рацию.
Уэстон. Разверни свою группу. Повторяю: начинайте. Пора
И попал прямо в пасть самого ада.
почувствовал, как ужас и отвращение исходят от его людей грубыми, тошнотворными волнами.
За танцующими трупами была еще одна дверь, которая вела в другую комнату, очень похожую на первую. Вместо хранилища для мяса этот больше походил на склад. По обеим стенам от пола до потолка тянулись глубокие полки. Но полки были завалены не вещами.
И Уэстон хотел знать, что было на полках, вопреки самому себе. Он просто должен был знать. И не из болезненного любопытства, а потому, что это была его работа.
Полки были завалены телами. Десятки трупов, завернутых в полиэтиленовую пленку или покрытых пятнами савана. Мужчины, женщины, дети. Культисты и похищенные жертвы. Некоторые умерли недавно, а другие сильно разложились возможно, они лежали там неделями, если не месяцами, и их лица превратились в мускулы, связки и бугорки костей. Некоторые были застегнуты на молнии, а другие разложены в ведрах.
Пока они занимались своим мрачным делом, копаясь в останках, совершая одно ужасное открытие за другим, отряд обнаружил вещи похуже. Не только трупы, но и их части руки, головы и туловища.
Это место, все это место, было не просто морг, а что-то похуже. Комната вскрытия. Анатомический театр только Уэстон знал, что это намного хуже. Потому что в этой бойне был смысл и причина, тайная правда, которую он боялся признать, была настолько ужасной, что рассыпала бы его здравомыслие на кусочки, если бы ему пришлось посмотреть ей в лицо.
И он не был человеком, которого легко напугать.
Но здесь что-то происходило, и это было покруче мертвых культистов. Потому что он чувствовал, как оно нарастает в воздухе вокруг него, как крик, тяжелое и электризующее ощущение активности. Воздух стал разреженным, как эфир, и тени скользили вокруг них, как толстые гадюки, выходящие из змеиной ямы.
Крепко сжав оружие, он сказал:
Готовься
У нас здесь кое-что есть, доложил он через гарнитуру.
Что? хотел знать Сильва. Что ты видишь?
Кларк не спешил с ответом.
Сильва слышал, как он болтает с Платцем, Тачманом и Сивером. В их голосах было что-то отталкивающее, почти безумное.
Что, черт возьми, там происходит? спросил Сильва.
Кларк сказал:
Мы мы в большой комнате, сэр, это похоже да, похоже на какую-то старую больничную палату или Я не уверен. Вдоль стен стоят койки, и на них лежат накрытые тела.
Сидя в командирском фургоне, Сильва почувствовал, как его горло сжалось, как змея.
Тела?
Ага, сказал Кларк странно хриплым голосом. Да здесь, должно быть, тридцать кроватей на большинстве из них лежат трупы. Мужчины и женщины и несколько детей.
Мертвые?
Да да, сэр, все мертвы, oн сделал паузу. Я дерьмо Я вижу пулевые ранения, входные ранения в грудь, в жизненно важные органы. У них всех глотки перерезаны от уха до уха. Матерь Божья. Некоторые из них мертвы уже несколько недель, может, месяцев, я думаю. Блин, эта вонь
Какие-нибудь признаки Дейда?
Долгое молчание.
Да, он здесь с остальными
Кларк смотрел на то лицо, которое он часами изучал на фотографиях. Он был бледен, как мел, глаза широко раскрыты, рот скривлен в ужасной кривой улыбке. Как будто Дейд узнал по-настоящему смешную шутку, но не был готов ею поделиться, не сейчас.