Пошел дождь, и шепот упырей затих вдали и, хотя Джонни хотел бежать без оглядки, он не мог. Он поднялся на ноги, отряхивая грязь с рук. Затем он последовал за ними, в глубине души зная, что должен это увидеть.
Он шел по болотистому, затонувшему ландшафту, пока не заметил их, собравшихся на дальней стороне кладбища.
В мерцающем свете он мог видеть, что они работают. Да, теперь у них были лопаты. Мертвецы роют себе могилы и не медленно, бездумно, а с большим усилием и концентрацией.
Джонни видел, что с ними кто-то был.
Кто-то с фонариком выкрикивал приказы.
Джонни вышел вперед и довольно скоро увидел там Райкера, кричащего на мертвецов, пинающего в них грязью, барабанящего им по головам стволом своего фонарика.
Копайте, ублюдки! кричал он им. Копайте, копайте, копайте! Копни поглубже, ты знаешь, что тебе нужно делать! Ты знаешь дорогу!
Джонни, не говоря ни слова, некоторое время стоял рядом с начальником морга, наблюдая, как серые, подметенные дождем фигуры копают, расширяют и выравнивают свои ямы. Когда они закончили, они опустили свои гробы вниз и забрались в них. В течение получаса все могилы были вырыты, и последняя крышка захлопнулась с жестокой окончательностью.
Затем наступила только тишина. Шум дождя, отдаленный гром.
Райкер, с мокрым от дождя лицом, сказал:
Видишь, сынок, как это работает. Oхранники, о, они любят меня, потому что я управляю моргом, чтобы им не пришлось. Я вижу, что мертвые зарегистрированы, могилы вырыты и засыпаны, и я делаю все это сам. Я делаю это с ними.
Мертвецы, выдавил Джонни, теперь его разум погрузился в беззвучный вакуум. Живые мертвецы.
Райкер хлопнул его по плечу.
Вот и все, сынок! Вот именно! Видишь ли, много лет назад, когда я начинал работать в морге, им управлял один гаитянин, торговец наркотиками. Он рассказал мне о ходячих мертвецах. Corps Cadavre, так он их называл. Он показал мне, как это делается. Как сделать пудру, кукол, чтобы с помощью мумбо-юмбо джу-джу приказывать им
Зомби, недоверчиво произнес Джонни.
Потому что это то, кем они были. Мертвецы, призванные копать себе могилы. Точно так же, как мертвецы, о которых вы слышали, работали на полях тростника на Гаити, Гваделупе и в тех местах.
Райкер дал ему лопату, и в течение следующего часа или около того они засыпали могилы, помечая их простыми деревянными крестами. Потом все было сделано, и они оба стояли там, в этом промозглом холоде, в этом коричневом грязном супе.
Cынок, если бы ты выпил тот виски, как я тебе говорил, сказал Райкер, Ты бы проспал все это, понимаешь? Я положил туда достаточно "секонала", чтобы погрузить тебя в страну снов на шесть-восемь часов.
Конечно. Вот почему он не хотел, чтобы кто-то был в морге в ту ночь, когда все должно быть улажено. Трупам, которые не были заявлены, дали этот порошок и маленьких кукол, сказали, когда они должны открыть глаза и приступить к работе. Это было почти забавно если бы это не было так чертовски порочно, так ужасно и, да, отвратительно.
Зомби, подумал Джонни. Зомби.
Пустой, как консервная банка, он отвернулся от Райкера, и это было ошибкой.
Райкер ударил его лопатой, раскроив ему голову. Джонни погрузился в грязь, словно утопающий. Кровь стекала в серою слякоть из открытой макушки его головы.
Извини, cынок, сказал Райкер, Но я не могу позволить тебе рассказывать, что ты видел.
Взяв Джонни за ноги, он потащил его обратно в морг, гадая, какую историю тот мог бы состряпать. Решил, что она была бы хорошей.
Тюремный морг.
Kамерa в морге.
Помеченный и упакованный, Джонни Уолш лежал на своей койке в этой прохладной, легкой темноте. Его руки были сложены на груди, пальцы аккуратно переплетены. У него не было семьи, некому было предъявить на него права. Просто еще одним дармоедом государствo и налогоплательщики больше не будут обременены.
Между его коленями застряла маленькая кукла из грязи и палoк.
Глаза Джонни распахнулись.
Он начал говорить о зомби мертвым голосом, прокручивая в голове последнее, что запомнил его мозг. Он вцепился в простыню, забарабанил ногами в дверь. Затем ящик выдвинулся, там стоял Райкер.
Давай, сынок, мрачно сказал он. Пора готовить твое место
Перевод: Грициан Андреев
Эмили
Когда Эмили поднялась из могилы, мать уже ждала. Увидев маленькую Эмили, она тут же начала трястись и всхлипывать. Из ее горла вырвался прерывистый крик, когда ее поразила грандиозность воскрешения дочери. Она упала на колени в слизистую жижу, задыхаясь и тараща глаза, не в силах произнести ни слова.
Эмили просто стояла, ее белое погребальное платье было мокрым и темным от кладбищенской земли, которая спадала пластами. Даже
в тусклом лунном свете ее лицо было бледным, как мрамор надгробия, а глаза огромными, черными и пустыми.
Эмили? сказала мама, захваченная каким-то маниакальным водоворотом абсолютной радости и абсолютного ужаса. Эмили?
Эмили просто смотрела на нее, совершенно равнодушная к происходящему. Капли дождя катились по ее бледному лицу, как слезы. Наконец она улыбнулась, потому что именно этого и хотела мама. Она усмехнулась, и мать отшатнулась, как от пощечины. Эмили уже давно не улыбалась, и улыбка получилась слишком кривой и зубастой.