Я подняла руку в приветствии и направилась к ее столику. Уселась напротив нее и поставила сумку на пол.
Привет, Таша.
Какое-то время мы изучали друг друга. В школе, на уроках биологии, я изучала Менделевы фиолетовые и белые цветы горошка, скрещивание и полученное «потомство».
Вблизи я заметила, что у Таши темные глаза, в то время как мои зеленоватые, а ее нос выглядит как мой, до того, как был дважды сломан. Видеть ее было, как будто неожиданно поймать в зеркале собственное отражение, образ и странный и знакомый. Я и не я.
Таша прервала молчание.
Как странно. Лиза говорила, что мы похожи, но я и не думала, что настолько.
Думаю, нет сомнений, что мы родственники. А другие сестры? Они тоже похожи на нас?
Вариации на тему. Когда мы с Пэм росли, нас часто путали.
Пэм была сестрой между Ташей и Лизой.
Пэм уже родила?
Несколько месяцев назад. Девочку. Какая неожиданность! сказала она сухо.
Ее тон был ироническим, но я не поняла шутку. Она почувствовала незаданный вопрос и мимолетно улыбнулась в ответ.
Все женщины Кинси рожают девочек. Я думала, ты знаешь.
Я помотала головой.
Пэм назвала ее Корнелией, чтобы подлизаться к Бабушке. Боюсь, что большинство из нас этим грешит, время от времени.
Корнелия Ла Гранд девичья фамилия моей бабушки Бертон Кинси. Судя по тому, что мне говорили, она управляла семьей, как деспот. Она была щедра в отношении денег, но только если ты пляшешь под ее дудку причина, по которой семья так демонстративно игнорировала меня и мою тетю Джин в течение двадцати девяти лет.
Тетя Джин, которая растила меня с пятилетнего возраста, работала машинисткой в страховой компании Калифорния Фиделити, компании, которая в конце концов наняла (и уволила) меня. У нее была скромная зарплата, и у нас никогда не было много денег.
Мы всегда жили в передвижных домах, трейлерах, как их потом стали называть бастионах маленького пространства, которое я до сих пор предпочитаю. В то же время, даже тогда, я поняла, что другие люди считают трейлеры чем-то низкого пошиба. Не знаю, почему.
Тетя Джин учила меня никогда ни к кому не подлизываться. Чего она не сказала, так это, что у нас имеются родственники, к которым стоит подлизаться.
Таша, должно быть, поняв, в какую чащу завели меня ее ремарки, сменила тему.
Давай, разберемся с обедом, а потом я объясню тебе ситуацию.
Мы прошли процедуру заказывания и поедания обеда, разговаривая только о несущественных вещах. Когда наши тарелки убрали, Таша перешла к делу, сразу сменив тон.
У нас есть клиенты в Санта Терезе. Они оказались в ситуации, которая может заинтересовать тебя. Ты знаешь Малеков? Они владельцы Малек Констракшн.
Я не знаю их лично, но имя мне знакомо.
Я видела в разных местах города логотип их компании, белый восьмиугольник, с красным контуром бетономешалки в середине. Все их грузовики были ярко-красного цвета и бросались в глаза.
Таша продолжала.
Эта компания занимается песком и гравием. Мистер Малек недавно умер, и наша фирма представляет его наследство.
Подошел официант и налил нам кофе. Таша взяла пакетик сахара, надавив на край со всех сторон, прежде, чем оторвать уголок.
Бадер Малек купил карьер гравия в 1943. Не знаю, сколько он заплатил тогда, но сейчас он стоит целое состояние. Ты знаешь что-нибудь про гравий?
Ничегошеньки.
Я тоже не знала, до этого дела. Гравийный карьер обычно не приносит большого дохода из года в год, но вышло так, что за последние тридцать
его раннее завещание, которое было подписано в 1965 году, до того, как Гай растворился во тьме.
Оно подписано и оформлено как положено, что значит, если никто не опротестует, Гай Малек является наследником, и ему причитается четвертая часть состояния его отца.
Донован будет протестовать?
Не он меня беспокоит. Завещание 1965 года дает ему контроль над семейным бизнесом, так что в любом случае он будет в шоколаде.
Это Беннет поднимает шум насчет опротестования завещания, но у него нет никаких доказательств того, что позднейшее завещание существовало. В любом случае, это все может быть зря. Если Гая Малека сбил грузовик, или он умер от передозировки много лет назад, тогда нет никаких проблем, если только он не обзавелся собственными детьми.
Все усложняется, сказала я. О какой сумме мы говорим?
Мы все еще над этим работаем. Собственность сейчас оценивается примерно в сорок миллионов долларов. Конечно, большой кусок достанется государству. Налоги от пятидесяти до пятидесяти пяти процентов. К счастью, спасибо Бадеру, у компании очень мало долгов, поэтому у Донована будет возможность брать кредиты.
Кроме того, выплата налогов может быть отсрочена, согласно секции 6166 Налогового кодекса, так как Малек Констракшн составляет больше 35 % от общего состояния.
Возможно, мы найдем оценщиков, которые оценят собственность пониже, а потом будем надеяться, что налоговая служба не будет возражать, если на аудите появится более высокая цена.
Отвечая на твой вопрос, скажу, что мальчики, наверное, получат по пять миллионов баксов каждый. Гаю очень повезло.
Только никто не знает, где он.
Это точно.