Я резко поднялся и почувствовал боль у основания черепа. В течение нескольких секунд я не мог шевельнуться. Комната закружилась у меня перед глазами, а затем все стало на свои места. Телефон все еще настойчиво звонил. Я пошел на кухню и выдернул вилку приемника из розетки на стене.
Алло! произнес мужской голос. Я разбудил тебя?
Кто это?
Морис Блум.
Детектив Морис Блум из департамента полиции Калузы. Я представил себе, как он пришел с утра на работу и увидел полицейский рапорт, прочитал в нем мое имя и теперь звонит, чтобы узнать, как дела.
Как ты?
В порядке. Правда, я не чувствовал себя в порядке.
Прости, что звоню тебе так рано, всю ночь ждал момента, когда прилично будет позвонить.
Хм, произнес я. Семь часов утра не кажутся мне подходящим временем для звонка.
Мэтью, мы нашли убитого в начале одиннадцатого прошлой ночью, сказал он, наемная квартира на Стоун-Крэб-Кей, множественные ножевые раны. Убитого зовут Джек Мак-Кинни, это имя тебе что-нибудь говорит?
Да, ответил я. Убитого, ты сказал?
Да. Я звоню тебе потому, что у него в бумажнике мы нашли твою визитную карточку. Он был твоим клиентом, Мэтью?
Да.
Какое дело ты вел с ним?
Дело о недвижимости.
Здесь, в Калузе?
Да.
Мэтью, я знаю, что это наглость, но я попросил бы тебя приехать сюда и прояснить некоторые детали. Мы хотим побыстрее начать это дело, по возможности опередив кое-кого.
Я только что проснулся, сказал я.
Сколько времени понадобится тебе, чтобы умыться и одеться? спросил Блум.
Мори, сегодня утром я не вполне в порядке
Джек Мак-Кинни чувствует себя намного хуже, сказал Блум. Можешь сделать мне одолжение, Мэтью?
Дай мне около часа.
Жду тебя, сказал Блум и повесил трубку.
Он широко открыл глаза при виде моего лица.
Я был потрясен не меньше, когда увидел себя в зеркале для бритья сорок минут назад. Глаза распухли, изменили цвет и выглядели как у утопленников, которых иногда выбрасывало на пляжи Калузы.
Что с тобой произошло? спросил Блум.
Я рассказал ему про Чарли и Джефа.
Ты сообщил об этом? спросил он, имея в виду полицию, и замолчал, так как он и был полицией.
Я сказал, что заявил.
Как звали дежурного полицейского?
Я ответил, что не помню.
Я посмотрю список Дежурных, можешь не волноваться, мы найдем этих ковбоев, заверил он.
Я поблагодарил его.
Проклятый Дикий Запад, а?
Я не видел его с ноября, когда наши диаметрально противоположные профессии свели нас вместе в деле, которое он все еще называет «прекрасной и ужасной путаницей» и которое я называл «трагедией Джорджа Хапера». С тех пор он сильно похудел. Блум был ростом шесть футов три дюйма, плотный мужчина с кулаками уличного бойца, мясистым лицом и не раз переломанным носом. У него были лохматые черные брови и темно-карие глаза, которые, казалось, готовы вот-вот расплакаться плохая черта для полицейского. Последний раз, когда я видел его, он весил, по крайней мере, двести шестьдесят фунтов, сейчас ему было далеко до этого.
Как поживаешь? поинтересовался он.
Вообще прекрасно, ответил я. А ты?
Сейчас намного лучше.
Сейчас?
Я подхватил гепатит как раз перед еврейской Пасхой, пояснил он. Евреи не едят устриц. Это еда адвокатов. А что делает плохой еврей Морис Блум? Он ест устриц. Устриц из раковины, чтоб быть точным. Я ел их всю жизнь, только не говори об этом моему раввину. На этот раз еще и с бренди в результате гепатит А.Чувствовал себя отвратительно, хотелось умереть. Проклятая лихорадка тянулась целый месяц. Я потерял
тридцать фунтов, можешь поверить? Я думаю написать книгу под названием «Диета при гепатите». Как ты думаешь, ее можно будет продать? Как я выгляжу? Я выгляжу лучше, не правда ли? Я уже вешу двести фунтов, могу демонстрировать модели одежды. Как ты думаешь, кто зарабатывает больше манекенщики или те, кто пишет книги о питании? Только не полицейские, сказал он и усмехнулся. Рад тебя видеть, Мэтью. Прошу прощения, что позвонил так рано
Все в порядке, успокоил его я.
Я бы не стал звонить вовсе, если бы знал о твоих неприятностях прошлой ночью. Я прикажу всем полицейским разыскать этих хулиганов, мы найдем их, не беспокойся. Чарли и Джеф, так? Звучит как в комиксе. Они хорошо над тобой поработали, Мэтью. Я должен научить тебя приемам драки.
Люблю учиться, сказал я.
Серьезно? Тогда приходи в спортзал как-нибудь вечером, и я забью тебе несколько шаров, хорошо?
Очень хорошо.
Отлично, как-нибудь договоримся о времени. Относительно Мак-Кинни, продолжал он, мне только что позвонили из следственного отдела, письменный рапорт они пришлют позднее. Мак-Кинни было нанесено четырнадцать ножевых ран, кто-то хорошо над ним поработал. Что ты знаешь о нем, Мэтью? Для меня ценно все, что ты можешь сообщить. Когда вы виделись в последний раз? В работе полиции, когда мы ловим убийцу, существует негласное правило, которое мы называем: «Двадцать четыре часа до и после». Тебя интересуют сведения такого рода?
Да.
Очень хорошо, потому что некоторых это не интересует. «До и после» означает прошлое и настоящее. Прежде всего мы пытаемся восстановить последние двадцать четыре часа в жизни жертвы, потому что таким путем мы составляем представление о том, куда он ходил, кого видел, что делал, и таким образом можем получить ключ к раскрытию преступления. Это двадцать четыре часа «до». В то же время мы стараемся работать как можно быстрее в течение двадцати четырех часов «после». Мы стараемся выиграть время, взять след. Убийце неизвестно, как много мы уже знаем и найдено ли тело. Как сейчас. Эти первые двадцать четыре часа очень важны. Дело может пойти или чрезвычайно медленно, или чрезвычайно быстро. Даже здесь, в таком пекле. Ты видел Мак-Кинни в течение последних двадцати четырех часов?