Четыре фунта, сэр.
С таким голосом спорить было нельзя; если и можно было что-то сказать в ответ, так это лишь: «Почему же так мало? Мне ничего не стоит, вот, пожалуйста, возьмите семь». Виски было на донышке. Он истратил уже почти половину глисоновских денег.
Вы уж простите, что не могу вас всех угостить, извиняющимся тоном проговорил он. Он никогда не видел одновременно столько грудей разного калибра. Ему стало смешно. Он не ощущал себя попавшим в гнездо разврата; скорей, это было похоже на то, как если бы он попал в зоопарк.
Ничего, сказала девушка справа, в баре для нас бесплатно.
Они пили, в основном, апельсиновый сок. Он из стакана виски. Разговор стал иссякать. Даффи начал нервничать.
Ну так чем вы занимаетесь? спросил он, словно на великосветском рауте. Это был, возможно, самый ненужный вопрос из всех, какие он задавал в своей жизни. Девушки захихикали.
А вы чем занимаетесь? парировала одна слева смуглая девица с шотландским акцентом и грудями умеренного размера.
Я э я э
Кое-кто уже начинал посмеиваться. Мужчины всегда врут, это правило они хорошо усвоили. Наконец, он сказал:
Я этот кутюрье.
Они так и прыснули; одна из обхаживавших толстяка девушек откололась от своей группы и присоединилась к Даффи. Беседа возобновилась. От виски почти ничего не осталось.
Ладно, сказала та, что слева, насмотрелся уже. Кого возьмешь с собой вниз? Мы в нетерпении.
О, Даффи допил остатки виски не больше чайной ложки. Он стеснялся отдать предпочтение какой-нибудь одной, хоть и заплатил за это двадцать фунтов. Он мотнул головой влево и сказал, с тобой, наверное.
Они встали, и девушка в лифчике тут же подняла бретельки и сунула сиськи в чашечки. Там они и останутся до следующего клиента. Он пошел за выбранной им девушкой. На ней были черные бархатные брючки длиной до середины икры и золотистые плетеные босоножки на высоком каблуке. Со спины она походила на венецианского гондольера.
Внизу было еще темнее. Сильно пахло благовониями. Они пришли
в еще одну комнату с картинки ту, что с отдельными кабинками и двустворчатыми дверками. Быстренько осмотревшись, девушка нашла незанятую кабинку, и они вошли внутрь. Она нажала кнопку звонка и спросила:
Как тебя звать, милашка?
Ник. А тебя?
Делия. Дурацкое имя, верно? Если хочешь, зови, как тебе нравится. Многие так и делают.
Нет, хорошее имя. Серьезно, нормальное.
Вряд ли у него будет много случаев называть ее по имени; кричать через комнату не придется. Появился официант с двумя бокалами и маленькой бутылкой шампанского; в ведерке был не столько лед, сколько талая вода.
Десять, шепнула девушка, и он отсчитал из денег Глисона еще десятку.
Девушка налила два бокала, и они чокнулись. Он отпил из своего, она поставила свой на стол.
Откуда ж такие шмотки?
Нравятся?
Да, прикольные. Прямо из пятидесятых, верно?
Угу.
Откуда такие?
Есть такой магазинчик. Торгует шмотками, какие были в моде в пятидесятые.
Девушка улыбнулась. Улыбка у нее почти нормальная, подумал он.
А почему тогда от них пахнет нафталином?
Да нет, это у меня такой одеколон. Тоже ретро. Не слыхала нафталиновый одеколон?
Шутите.
Нет. Не шучу.
Ты смешной.
Угу.
Хочешь подержись за мои титьки.
О.
Ты ведь за них заплатил. Потому они и наружу. Они не для того, чтоб на них смотреть.
Конечно, нет.
Это было не намного приятнее, чем подержать мешок с сахарной пудрой; она, несомненно, знала, как свести эротику к минимуму. Он протянул руку и положил ладонь на ее правую грудь. Она, казалось, сразу же успокоилась, словно теперь все необходимые приличия были соблюдены.
Он взглянул на столик. Кроме шампанского, на нем находились три вещи: зажженная свеча, букетик экзотического вида цветов наверняка, искусственных, и курильница с воткнутой в нее дымящей палочкой.
Они настоящие, сказала она. Возможно, это относилось не к титькам.
Правда?
Да, понюхай.
Почему бы и нет. Рассчитав алгоритм, он понял, что не сможет дотянуться до цветов, не высвободив правую руку, он и так брал шампанское левой и каждый раз путался в сплетении рук. Он выпустил ее грудь и наклонился к цветам. Тут он краем глаза уловил какое-то движение. Цветы пахли чем-то растительным, но вовсю коптящая курильница мешала достоверно разобраться.
Он выпрямился и снова положил руку ей на грудь опять на правую, которая была ближе, тянуться к дальней было бы выражением чрезмерной фамильярности или недовольства.
И что это за цветы?
Не знаю. Они свежие. Их каждый день меняют. Мистеру Далби каждый день присылают их из-за границы. Он это называет: свежие цветочки для моих цветочков.
Почему ты выплеснула шампанское, пока я их нюхал?
Чтоб скорей заказать вторую бутылку. Я разлюбила шампанское сразу, как стала здесь работать. Хочешь, я тебе отдрочу?
Э попозже.
Если ты насчет цены, это будет стоить десять. Смотри-ка, сюда идет мистер Далби, давай скорей закажем еще бутылку.
Она нажала кнопку звонка, и Даффи снова убрал руку с ее груди, чтобы достать деньги. Человек, показавшийся из двери в дальнем конце комнаты, медленно шел по проходу. Он был очень спокоен и, казалось, вовсе не смотрел по сторонам, но едва заслышав его мягкие шаги, девушки нажимали на кнопку и заказывали еще шампанского.