Теперь слово было за полковником Северцевым. Он поручил Брайцеву возглавить дальнейшее расследование и тут же наметил очередные оперативные мероприятия. Они сводились к следующему: первое - допросить шофера автомашины «ЭЖ-22-08» и выяснить по путевым листам, где находилась машина в период между двенадцатью ночи и четырьмя часами утра. Второе - изучить персональный состав членов секции спиннингистов московского общества «Рыболов-спортсмен», организацию и обстоятельства коллективного выезда на Истринское водохранилище и вероятность причастности кого-либо из членов секции к настоящему делу. Третье - ожидать данных дактилоскопического исследования и в случае необходимости заняться активной разработкой новой версии. На этом совещание закончилось.
Спустя час Брайцев входил в маленький дворик на улице Чкалова. За палисадником возвышалось одноэтажное здание с вывеской московского добровольного общества «Рыболов-спортсмен». Брайцев попросил показать ему учетные карточки участников коллективного выезда.
Не успел Брайцев разложить перед собой обширный пасьянс учетных карточек, как его попросили к телефону.
Звонил Иван Ильич Северцев.
- Немедленно приезжайте, - сказал он, - есть новости.
Брайцев торопливо собрал карточки, сказал, что заедет в следующий раз, и, вскочив в такси, помчался на Петровку.
Полковник разговаривал по телефону. Он знаком предложил Брайцеву сесть и тут же протянул ему две карточки, лежавшие на столе. С первой карточки на Брайцев а смотрело открытое, довольно приятное лицо юноши лет девятнадцати. Рядом была его же фотография в профиль. Под фотографиями шли десять отпечатков пальцев правой и левой руки. На другой карточке были помещены рядом репродукция отпечатков трех пальцев - указательного, среднего и безымянного, сделанная с первой карточки, и фотокопия отпечатков, обнаруженных на осколке ветрового стекла. Узоры удивительно совпадали.
- Вы заметили, в последнее время вам чертовски везет, Брайцев,- сказал полковник, кладя на рычажок трубку,- ключ к делу принесли на блюдечке. Теперь остается действовать.
Брайцев привстал с кресла.
- Сидите, - остановил его Северцев, - я уже послал за старым делом. Сейчас оно будет здесь. Как он там по фамилии, кажется, Коваленко?
Витя Коваленко родился в 1935 году. Москвич. Учился хорошо. Был комсомольцем. Потом умер отец. Мать работала. Вечерами стирала на соседей белье. Мальчишка был предоставлен самому себе. Когда мать спохватилась, было уже поздно: влияние улицы взяло верх. Появились приятели, великовозрастные парни без определенных занятий. Школа пошла насмарку. Однажды он сообщил матери, что бросает школу. Уговоры и слезы не помогли: сын стоял на своем. Поступил учеником токаря на завод «Станколит», прогулял несколько дней - уволили, устроился на другой завод, потом грузчиком в типографию, потом разнорабочим в какую-то артель. Однажды в компании пьяных приятелей, сорвавших у женщины часы, был задержан. По дороге в милицию пытался бежать. Догнали. Ударил милиционера. Дело рассматривалось народным судом Октябрьского района столицы. Был приговорен к пяти годам заключения в исправительно-трудовых лагерях и отправлен на Север. В лагере тяжело переживал свое положение. Неоднократно заявлял командованию о раскаянии. Отлично работал. И спустя полтора года был досрочно освобожден. Возвратился в Москву. Был прописан по прежнему местожительству, в Горловом тупике.
- Вам все ясно, Сергей Васильевич? - спросил полковник, старательно завязывая бантиком тесемки на папке.
В домоуправлении Брайцев узнал номер квартиры и по шаткой деревянной лестнице поднялся на второй этаж. Как и во многих старых московских домах, квартира оказалась большой и густо населенной. Сергей Васильевич с трудом отыскал нужную комнату, но на двери висел
массивный замок.
Он постучал к соседям. Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова девушки.
Очевидно, она только что вымыла волосы и теперь накручивала их на бигуди.
- Вам кого? - спросила девушка, придерживая рукой спадавшую прядь.
Ухватившись за первое, что пришло ему в голову, Брайцев стал объяснять, что он школьный товарищ Виктора, не виделся с ним много лет и вот сегодня, очутившись проездом из Хабаровска в Москве, решил разыскать старого друга.
Но, как видно, неудачно: поезд уходит через несколько часов, а на дверях, увы, замок.
- Неудачно, - согласилась девушка,- кажется, как раз сегодня Витя работает в вечерней смене. Впрочем, точно не знаю. Сейчас должна возвратиться Мария Авксентьевна, она вышла в магазин.
Брайцев догадался, что Мария Авксентьевна, очевидно, и есть мать Коваленко.
- Спасибо, я подожду в коридоре,- сказал Брайцев и посмотрел на часы.
- Зачем же в коридоре? Заходите.- Девушка отстранилась, пропуская Брайцева в комнату.- Только вы уж извините, пожалуйста, у нас тут небольшой разгром.
- Нет, это я должен просить прощения, - возразил Брайцев.
Состоялся обычный я таких случаях обмен любезностями. Брайцев уже проклинал себя за то, что так легкомысленно взялся играть эту не свойственную для него роль. В сущности, что он знал о Викторе Коваленко? Каждое сказанное невпопад слово могло теперь разоблачить его, но отступать уже было поздно. Лавируя между острыми рифами, как опытный лоцман, он начал осторожно расспрашивать девушку о том, как живет теперь его старый друг, где работает, с кем проводит свободное время.