Марджери Аллингем Дело покойника Свина
Глава 1 НЕОБЫЧНОЕ ИЗВЕЩЕНИЕ О СМЕРТИ
Началось с того, что я завтракал, сидя в постели.
Дворецкий лорда Пауни посещал курсы, на которых обучали искусству декламации, и с той поры читал его светлости «Таймс», а его светлость поглощал при этом без особого аппетита свой вегетарианский завтрак.
Лагг, в котором при всех его выдающихся качествах осталось еще немало от деревенщины, познакомился с дворецким его светлости в кабачке, излюбленном господами, находящимися в услужении у других господ, и немедленно решил ему уподобиться. Уроков декламации Лагг не посещал во всяком случае, после того, как вышел из борстолской тюрьмы еще при Эдуарде VII. Когда мы впервые встретились, он только что освободился по амнистии и был образцом человека исключительной смелости и изобретательности, находившим этим качествам, к сожалению, до той поры не совсем подходящее применение. Ну, а теперь нравится мне это или нет он читает мне за едой «Таймс».
Поскольку он не большой любитель публицистики, в упомянутой газете его интересует одна-единственная рубрика. Рубрика, озаглавленная «Скончались».
Питерс прочел он и заслонил мне свет своим массивным телом. Есть у нас какой-нибудь знакомый Питерс, шеф?
В этот момент я читал письмо, невольно заинтриговавшее меня своим цветистым слогом и отсутствием подписи, и совсем не слушал Лагга. Через мгновенье Лагг с выражением тихого отчаяния на лице положил газету.
А чтоб ответить, так уж нет? жаловался он. Человек старается, чтоб было хоть чуть-чуть по-благородному, а помощи от вас разве дождешься! Коллега Терк говорил, что его светлость слушает куда как внимательней. Каждый кусок пережует сорок раз, прежде чем проглотит, а все равно прислушивается к каждому слову.
Само собою, ответил я рассеянно, думая о письме, совершенно не похожем на обычное анонимное свинство.
Питерс Р. А. Питерс, в возрасте 37 лет, после непродолжительной болезни, скончался в Тетеринге 9-го числа сего месяца. Похороны в Тетеринге, суббота, 14.30. Цветов просят не присылать, другие извещения друзьям покойного рассылаться не будут.
Читает Лагг отвратительно, но с чувством. Фамилия привлекла мое внимание.
Питерс? переспросил я и с любопытством поднял глаза. Р. А. Питерс Свин Питерс. Там так написано?
Да Боже ж ты мой! Лагг огорченно отбросил газету. Как же б оно могло быть? Я же прочел, черт возьми, «после непродолжительной болезни». Знакомый какой-нибудь?
Нет, ответил я осторожно. Нельзя сказать, теперь уж нет.
На круглом, как полная луна, лице Лагга появилось несколько циничное выражение.
Ясно, Берт, произнес он со смешным самодовольством, кивая так, что его многочисленные подбородки скрылись в воротнике расстегнутой рубашки. Ниже нашего уровня.
Хоть я и понимаю, что Лагга переделать невозможно, есть вещи, которые нельзя пропускать незамеченными.
Вовсе нет, ответил я с достоинством. И не зови меня Берт.
Как пожелаете. Он был великодушен. Если не хотите, шеф, не буду. Для всех мистер Альберт Кемпион, для меня мистер Альберт. А что ж оно за Питерс, о котором вы говорили?
Знаем друг друга с детства, рассказывал я. Мы были очаровательными, невинными, голубоглазыми мальчиками и вместе ходили в школу в Ботольфс Эбби. Свин Питерс вырезал мне ржавым ножом порядочный кусок кожи на груди, чтобы сделать отметину как своему подопечному. Я орал так, что дурно становилось, и заехал ему в живот, а он в ответ сунул меня под открытый газовый кран и держал, пока я не потерял сознание.
Лагг был шокирован.
В нашей школе такого не бывало. Этого только не хватало!
Еще один недостаток государственных школ, заметил я мирно, потому что не хотел его задеть. Питерса я не видел с того дня, как меня отправили в больницу с отравлением светильным газом, но пообещал, что обязательно явлюсь на его похороны.
Это уже было по части Лагга.
Достану вам черный костюм, сказал
он охотно. Раз похороны, так похороны, тем более, если кого-то из ваших знакомых.
Я уже не слушал его, вернувшись к письму.
«Почему он должен был умереть? Ведь он был так молод! По земле ходят тысячи людей, куда более готовых к смерти. «Питерс, Питерс», зовет ангел. «Питерс, Пьетро, Пьеро, иди ко мне», зовет ангел. Почему? Почему он должен уйти? Почему он должен умереть ведь он так крепок и так далек от этого? Корни в глине красны, а столетия влачатся все дальше. Почему оса должна лететь вспять ведь еще нет одиннадцати»
Он старательно его прочел и сделал восхитительно решительный вывод.
Это из молитвенника, сказал он. Помню, учил такое еще совсем мальчонкой.
Не говори глупостей, возразил я спокойно, но Лагг все равно побагровел и уставился на меня своими черными глазками.
Так я, значит, вру, проговорил он свирепо. Ладно, раз я вру, по-вашему, то тоже скажу, что обо всем этом думаю.
Подобное настроение у него мне знакомо, и я знаю, что если он втемяшил себе в голову какую-то теорию, переубедить его невозможно.
Пожалуйста, согласился я. Что же все это означает?
А ничего не означает, ответил он с той же убежденностью.
Я попробовал иначе.
А машинка какая?
Тут он мгновенно ожил.