Странно, почему все вокруг считали себя вправе вести себя с ней так панибратски? С другой стороны, Дороти в самом деле была своей для всей страны.
Ева развернулась и шагнула в сторону изящным танцевальным движением.
Вот и Вальтер, попросту представила она, жестом предлагая нам подойти ближе, а сама направилась обратно к дверям, через которые мы вошли. Там теперь стоял Телохранитель, выглядевший среди собравшихся, несмотря на костюм и галстук, белой вороной: он был на добрых двадцать, а то и тридцать лет младше их и на десять-пятнадцать килограммов (мышц, а не жира) тяжелее. Меня захлестнула волна ревности, когда Ева прошла мимо него и они оглядели друг друга. Но как я могла винить их, ведь в этом помещении никто не мог сравниться с ними красотой.
Впрочем, Вальтер Фогель не многим им уступал. Даже под рыбацким свитером и мешковатыми шерстяными штанами угадывалось тренированное тело. Ростом он не отличался, его практически можно было назвать коротышкой, но каждое его движение переполняла энергия, и в сочетании с глазами, пронзительными, как у Распутина, впечатление от роста отходило на второй план.
Дороти шагнула ему навстречу, и он обхватил
ее ладонь обеими руками.
Для меня большая честь, что вы и ваши друзья, он умолк, кивнув мне и Лейле, смогли присоединиться к нам по такому печальному поводу.
Он говорил без акцента, но академический стиль речи и то, что он не использовал стяжение, выдавали тот факт, что английский ему не родной. Подобно многим иностранцам, он говорил так, словно сначала написал текст, выучил его и уже потом произнес.
Я тоже рада, Вальтер, хотя сожалею, что мы знакомимся в подобных обстоятельствах, ответила Дороти, представив меня и Лейлу. Позвольте выразить мои глубокие соболезнования вашей утрате.
Благодарю. Мы все здесь опечалены, но ваш приезд согрел мое сердце, потому что я знаю, как рада была бы Вивиан увидеть вас. Не могу описать, как он умолк, подбирая выражение, она прыгала от радости после встречи с вами. Она снова и снова показывала мне ваше совместное фото.
Дороти вежливо улыбнулась.
Она была сама доброта и дружелюбие.
В тот день я впервые после выборов увидел ее жизнерадостной и оживленной. Такой, какой она всегда была. Вальтер вздохнул. Я надеялся, что перемена места ей поможет, но увы. Мы живем тут неподалеку, пояснил он. Уже две недели как.
Да, Вивиан об этом упоминала, подтвердила Дороти.
Я собираюсь презентовать инновацию в области биоматериалов, продолжал он, бывшему коллеге. Они с женой и сыном приехали погостить у нас. Моя помощница, Ева, с которой вы сейчас встретились, тоже живет с нами, поскольку мы сбиваемся с ног. И Пол тоже. Полагаю, он встретил вас на входе? Мы кивнули. Он тоже живет здесь, так что в доме было полно людей, но, боюсь, это обстоятельство не отвлекало ее от переживаний. Наоборот, она начала задыхаться. У моей Вивиан было такое нежное сердце.
Не такое определение я дала бы женщине, которую четыре дня назад мы встретили в винном магазине, но стоит повторить еще раз: как я могла судить? Никто не заслуживает того, чтобы ему вынесли оценку после разговора продолжительностью в несколько минут.
Ее сестра тоже приехала, не так ли? уточнила Дороти. Вивиан упоминала об этом, и я хотела бы выразить и ей свои соболезнования.
Тень пронеслась по лицу Вальтера, на несколько мгновений пригасив взгляд, но он быстро взял себя в руки.
Лора пока не выходит из свой комнаты, сообщил он. Она слишком разбита, чтобы спуститься к гостям.
Конечно, это можно понять.
Воцарилась пауза, которая продлилась самую малость дольше положенного.
Как долго вы собираетесь тут пробыть? спросила Дороти.
Еще несколько дней. Потом я вернусь домой. Он покачал головой. Хотя я не представляю его без Вививан. А вот и Пол несет напитки. Позвольте удалиться.
Позволение было даровано, и мы взяли с подноса, который держал в руках Пол, три бокала. В них оказался гевюрцтраминер, один из моих любимых сортов вина хотя в процессе изготовления его легко испортить. К счастью, этот экземпляр оказался удачным, таким насыщенным и полнотелым, словно пьешь личи. Никто не подходил к нам, что вы могли бы счесть удивительным, но я уже познакомилась с этим феноменом за время общения с клиентами-знаменитостями, особенно когда оказывалась в самой гуще сливок общества, как сейчас. Вместо того, чтобы осаждать звезду, большинство собравшихся будут изо всех сил ее игнорировать, пытаясь доказать, что они принадлежат к элите, которой наплевать на чьи-то лавры. И чем менее притязательная публика будет присутствовать на событии, тем больше людей захотят поболтать со знаменитостью. В общем, знаменитость это лакмусовая бумажка для проверки социально-экономического статуса собрания: чем больше такого человека игнорируют, тем этот статус выше.
Судя по всему, мы оказались в чрезвычайно напыщенной компании. Нашего общества никто не домогался, так что мы беспрепятственно профланировали к задней стене здания полюбоваться на виды.
До сих пор я не осознавала, что Дворец построен на вершине холма. Снег покрывал уходящие вдаль склоны, словно на картине, а у подножия холма целеустремленно струился то ли большой ручей, то ли маленькая речка с прозрачной водой, сверкающей в солнечных лучах весь Мэн иссечен сетью подобных речушек. На том берегу снова стеной стояли деревья, и их укутанные в снега кроны тянулись вдаль, сколько хватало глаз.