Она начала читать:
"Чтобы книга раскрыла свой потенциал, я думаю, необходимо, чтобы ты рассказала о недавних событиях и о том, как ты изменилась после них. Примерно в течение месяца допишите ещё пару глав. Сможете?"
Я смогу, сказала я. Без проблем.
Проблемы есть! Я не собираюсь писать о недавних событиях и о том, как я после них изменилась! Я уже извинилась! она плюхнулась спиной на землю. У меня жизнь похожа на свалку.
Нет, я положила ей руки ей на колени. Твоя жизнь великолепна. Многие готовы убиться, чтобы оказаться на твоём месте.
Что ж, теперь они могут убить меня, сказала она. Потому что я уже мертва.
Я раздвинула её колени:
Ты не мертва.
Она подняла голову и посмотрела на меня.
Слушай, сказала она. Ты не останавливайся с тем, что собираешься делать там, внизу, хорошо? Я просто хочу что-то почувствовать.
Она снова опустилась спиной на землю и широко расставила ноги.
Я без колебаний стянула с неё нижнее бельё, благодарная за то, что ей нужна.
32
После оргазма у бассейна Джейн захотелось ещё одного в душе, в чём я ей тоже помогла. Меня устраивало, что она не ответила мне взаимностью. Я была просто счастлива слышать её стоны и чувствовать, как она извивается, не только потому что так я приобретала уверенность, что всё делаю правильно, но и потому, что это были признаки жизни. Её тело, которое раньше было таким угрюмым, становилось диким и неистовым. Минут на 10 мы забыли о чувстве обречённости, которое теперь пронизывало запертый дом, и о наших сожалениях.
Но потом мы всё вспомнили.
Не могу поверить, что я её ударила, сказала Джейн, завязывая пояс халата.
Это был другой халат, не тот, что был на ней раньше, а оттого, что она завязывала пояс, я почувствовала некоторое облегчение, хотя мне всё равно не понравилось, что она не оделась по-нормальному.
Ты поддалась своим чувствам и совершила ошибку, сказала я. Рано или поздно публика тебя простит.
Рано или поздно? она смотрела на своё отражение в зеркале в гардеробе, как будто оно было ей незнакомо. Возможно, к тому времени я уже буду мертва.
В ближайшее время ты не умрёшь, сказала я. Ты ведь здорова.
Случиться может всё, что угодно, милая. Это как раз лучшее и худшее в жизни. В любой момент может случиться всё, что угодно.
Она безучастно смотрела на меня, пока я натягивала её джинсы, такие рваные, что почти обнажали ей ноги.
Ты в них выглядишь мило, заметила она. Оставь их себе.
Правда? Спасибо, дорогая.
Она обвила меня руками:
Если я умру, то можешь забрать всю мою одежду, ясно?
Перестань говорить о том, как ты умрёшь, сказала я. Это не сочетается с твоим брендом.
Уж не знаю, какой у меня сейчас бренд: сердитая леди, жестокая леди, грустно-сердито-жестокая леди?
Я провела руками вверх и вниз по её спине:
Что моя грустно-сердито-жестокая леди хочет на обед?
А ты приготовишь мне обед?
Конечно, сказала я. А что ещё я могу
делать?
Она откинула голову назад, как тряпичная кукла, а затем начала слегка раскачиваться и высоким голосом, которого я никогда раньше от неё не слышала он звучал как детское притворство, сказала:
Я бы хотела чипсов. И сэндвич с арахисовым маслом и джемом. И побольше, побольше джема, пожалуйста.
На её лице была широкая улыбка, и я подумала, что после секса Джейн становится счастливее. Если мы будем чаще заниматься сексом, то всё будет хорошо.
Я подумывала сделать и себе бутерброд с арахисовым маслом и желе, но потом поняла, что вообще-то мне хочется салата. Моё желание получить полную миску зелени возросло, когда я открыла холодильник, а когда увидела, что у нас почти не осталось листового салата, моё желание возросло ещё больше.
Пока я готовила еду, она заказала продукты.
Обычно я не позволяю себе есть хрустящие хлопья с корицей, крикнула она с дивана, но сейчас я ем всё, что захочу!
Ей не хотелось идти к столику снаружи, а хотелось остаться на диване, поэтому я присоединилась к ней там. Я задумчиво ела свой салат, пока она с жадностью поглощала сэндвич с арахисовым маслом и джемом. Ни с того ни с сего она спросила:
Ты ведь никому не рассказывала о нас, не так ли?
Ты же просила меня этого не делать.
Формально я не ответила на её вопрос, и, следовательно, это не было ложью. Я по-прежнему считала, что есть большая вероятность, что Джейн подозревает, что я что-то недоговариваю, но если и подозревает, то ничего не говорит. Она невинно посмотрела на меня, протягивая пустую тарелку, и сказала:
Принеси мне ещё чипсов, пожалуйста.
Конечно, сказала я и принесла ей ещё чипсов в миске.
Нет, я хочу весь пакет, сказала она своим новым детским голоском.
Поэтому я принесла ей пакет, а потом пошла убираться на кухне. Пока я это делала, я выбросила несколько бумажных полотенец в мусорное ведро. Они закрыли мою фотографию с Энди, а это означало, что сцена, которую я представлял себе, когда Джейн собирается что-то выбросить и видит отвергнутый подарок, никогда не произойдёт.
Закончив уборку, я легла рядом с Джейн на похожую на облако кушетку и положила голову ей на плечо. Она продолжала есть чипсы, а я задавалась вопросом, является ли её новый голод формой саморазрушения или формой любви к себе. После её комментария о том, что обычно она не позволяет себе хрустящие хлопья с корицей, я подумала: "Джейн не ест слишком много, потому что не контролирует себя. Она слишком много ест, потому что раньше во всём себя ограничивала, а теперь навёрстывает упущенное".