Пальцы ног нервно сжимаются. Все время, что они здороваются, я пытаюсь смотреть куда угодно, только не на его лицо. Не позволяю себе смотреть выше его шеи столь странное поведение кажется мне наиболее уместным, но в следующую секунду я оощущаю, как он останавливается напротив меня.
Вижу его ноги.
Вижу чёрные туфли.
В нос непрошенным гостем ударяет запах альфы, и я решаю прекратить свой собственный цирк. В конце концов он давно повзрослел, и я тоже успела измениться, перестав быть тем напуганным одним только его появлением ребенком.
Нет никакого смыла опасаться.
Набираюсь с силами, несмотря на трепещущее внутри волнение. Поднимаю подбородок вверх и даже заставляю себя слегка улыбнуться.
Не съест же он меня в конце концов? вспоминаю одно из его угроз, когда мы были намного младше.
Возможно, Алекс права и ее брат спустя пять лет перестал меня ненавидеть.
Мгновение и наши взгляды сталкиваются.
Сердце в грудной клетке замирает.
Я перестаю дышать, врезаясь со всей скорости в чересчур
густую зелень его глаз. Не знаю, как вообще это возможно, но он стал еще более красивым. Заматеревшим и до неприличия сексуальным. Любой журнал будет рад поместить такого мужчину на свою обложку. Но поражает меня не это, а секундная вспышка тепла в его взгляде, когда что-то внутри предательски шепчет, что и он рад меня видеть. Да, он рад... Но мираж в моей личной безжалостной пустыне по имени Оуэн длится лишь миг. Удивленный голос его невесты окрашивает правдой наивные галлюцинации приемыша:
У тебя разве не три сестры? Это четвертая сестричка, которую ты от меня скрывал? произносит волчица, улыбаясь, и тут же осознает, что суть ее вопроса сказала слишком о многом - виновато смотрит на меня.
Его брови сдвигаются, во взгляде мелькает давно забытая тень, словно одно это предположение о нашем с ним возможном родстве доставляет ему боль своей токсичностью.
Это приёмыш нашей семьи. следует холодное разъяснение. Она мне не сестра.
Острый нож скользит по коже. Знаю, что, если отпущу эмоции, он войдёт глубже и оставит следы. Знаю, что, если не защищу себя сама, родные начнут заступаться и семейная встреча безвозвратно потеряет все своё очарование. Знаю, что мне нельзя быть настолько неблагодарной эгоисткой, чтобы позволить этому произойти. Подавляя горькую полынь, застрявшую в горле, придаю губам самую искреннюю улыбку, на которую вообще способна в эту минуту, и поворачиваюсь к Патриции.
Я и правда приёмыш. протягиваю ей руку, А зовут меня Дженни. Очень рада знакомству!
Очень приятно, Дженни. она кажется больше всех удивлена реакцией своего жениха на меня. Не совсем понимает, как себя вести и считает своим долгом проявить максимальное радушие. Или же она и правда приятная девушка, не разделяющая мерзкий характер альфы.
Не знаю. Мне все ещё тяжело воспринимать действительность из-за настоящих эмоций, которые я всячески стараюсь запихнуть в глухие коридоры собственного сознания.
Оуэн, конечно, больше на меня не смотрит. Он уже обнимает двух своих самых младших сестёр и поднимает их на руки, отчего те довольно пищат, а его невеста шагает вслед за ним, продолжая знакомство с семьей.
Пойду проверю, все ли готово. произносит мама, удаляясь в дом.
Алекс с Мэйсоном тут же окружают меня, и я благодарна им за поддержку. Сестра обнимает за плечи, а брат треплет по голове, тихо проговаривая:
Из всех приемышей ты моя самая любимая, ты ведь знаешь?
Тогда перестань портить мне причёску, смеюсь, начиная в ответ тянуть его за волосы.
Я придаю тебе очарования, глупышка. дурашливо сообщает брат и наклоняется к моей шее. Фу, Джен, не разрешай Алексе портить твой запах. Он меня успокаивает. А сейчас что мне прикажешь делать? Задохнуться?
Не нюхай ее, извращенец. хмурясь, лупит его по лбу сестра.
Кожу на лице начинает нещадно печь. Знаю, что это он смотрит на меня.
Словно заколдованная слегка поворачиваюсь и внутренне вздрагиваю.
В его глазах читается нескрываемая ярость и не угасшая с годами неприязнь.
Глава 3
За пять прошедших лет Оуэн ни разу не приезжал в поместье. Он уехал ровно за неделю до того, как ему должно было исполниться восемнадцать. И вот сегодня первый раз с тех самых пор, как семья снова собралась за ужином в полном составе. Даже с пополнением.
За минувшие годы во мне порой зарождалась странная уверенность, что причиной отъезда оборотня послужила я. Словно ненависть сводного брата возросла настолько, что не позволяла ему более находиться рядом с таким ничтожным приемышем, как я.
После того, как он покинул поместье, я смогла дышать спокойно: меня теперь не пугало встретить его за углом или, заслышав шаги, спешно начать думать, где бы спрятаться. Но подаренное спокойствие не приносило радости - я чувствовала себя виноватой. Особенно перед мамой. Ведь получалось, что из-за какого-то нелепого подкидыша, который мозолил глаза ее любимца сына, она должна была разлучиться с Оуэном.
Они часто ездили к нему в гости. И когда я говорю они, то имею в виду всю семью. Иногда по отдельности, иногда группами, иногда все вместе, как например
на его выпускной. Единственной, кого никогда не было в отъезжающей от дома машине - это меня, Дженни. Я всегда находила самые убедительные предлоги, чтобы остаться дома.