А дядечка неутомимо гнал вперед, и в каждом движении читалась лютая злоба. Или дедушка? Хм, все-таки дядечка. С его анатомией ему не дождаться внуков.
О, оглянулся! 'Посмотрит - рублем подарит!' - эт про него, однозначно. Может, и червонцем одарит. Посмертно. Нет, лучше отдайте мне мои пятьдесят восемь килограмм золота и отпустите с Мыром... Ой! С миром! Это уже диагноз.
По-моему, я завела себе нового врага. Мда-а-а, недальновидно. Как сказала одна девчушка, маленькая дочка моей знакомой, - 'недальновиднуто'. Хорошее слово. Емкое.
- А что, у нас уже смотрины? - удивилась я. - Вот так сразу? А напоить, накормить, спать уло... нет, это уже лишнее.
- Нахлебница! - ядовито бросил мне через плечо дяденька. Уел, уел, крокозавр речистый. Вот только не поняла: ему хозяйского добра жалко? Или это просто из принципа, по вредности характера? Гаремный эксплуататор! Жмот! Жадюга!
- Должна же я хоть здесь узнать, почему халява - это сладкое слово, - пожала я плечами и захотела поправить волосы. Чуть не укололась ирокезом. Тяжело вздохнула. И сколько мне теперь это мыть? И, главное, где? А теперь на 'бис' - чем?!
- Все, все скоро узнаешь! - зловеще пообещал провожатый и припустил еще быстрее. Пришлось рысить за ним. В меру сил и каблуков, конечно. Безусловно, в своем мире я на шпильках бегала гораздо быстрее, чем босиком, но не по коврам же! Какой му... очень мудрый человек сюда настелил ковровое покрытие с ворсом по щиколотку? Чтоб ему этот ковер вручную каждый день чистить! Зубной щеткой! Вместо завтрака и обеда!
Пока я мило высказывала пожелания трудолюбию местного дизайнера, мы свернули за угол галереи, прошли коридором - и оказались в странном месте. Очень похоже на гостиный двор: когда много маленьких магазинчиков находятся под одной крышей.
Около первого строения начиналась очередь из замотанных по самые брови, радостно чирикающих друг с другом девушек в разноцветных шелках. Меня пристроили в конец хвоста (очередь испуганно отшатнулась) и мило пожелали, язвительно улыбаясь:
- Удачи, дева! Сейчас и напоят, и накормят, и... спать положат. А повезет - и не одну!..
- Хм, - сдвинула я брови. Это действие далось мне с заметным трудом: штукатурка на моем лице затрещала и пригрозила осыпаться. - Я вообще-то воспитана в других традициях. У нас принято пропускать старших вперед. Так что я вам уступаю своего гипотетического партнера. 'Имейте много удовольствия!' (Это я уже перевела безобидную фразу с английского языка, которая в переводе звучала о-очень двусмысленно).
- У-у-у! - попрощался евнух и, метая по сторонам искры своего гнева и стреляя огнем досады, умелся с моими бумагами. Я же осталась скучать в очереди, привлекая пристальное внимание многочисленных претенденток на ливер и конечности князя диэров.
- Всем привет! - сверкнула я брекетами. - Как поживаете?
- Да еще не с кем, - ухмыльнулась стоящая передо мной орчанка. - В смысле - поживать...
- А хочется? - вырвалось у меня. И что бы мне не прикусить свой болтливый орган? У меня уже теория выстроилась: неприятности навлекает мой язык, а расхлебывает мягкое место. И не спрашивайте меня - как!
- Еще как! - закатила глаза девушка, прищелкивая языком. Наш человек!
Кстати, очень
симпатичная. С Мумой и Лумой вообще ничего общего. Тоненькая, как тростинка, орчанка тем не менее обладала весьма выдающимися достоинствами. Узкие раскосые глаза неожиданно зеленого цвета смотрели с легкой насмешкой. Слегка опушенная верхняя губа - приметная черта южных женщин, немного портила лицо, хотя точно такой же пушок на углах челюстей и на висках ничуть не уродовали общее впечатление. Толстая, в руку, иссиня-черная коса, украшалась ярко-рыжими прядями, то ли вплетенными, то ли выкрашенными, и завершалась бисерным охвостьем. Массивные серьги по типу цыганских каскадами звенящих монист спускались до самых плечей, подчеркивая высокую гордую шею. Она одевалась, как индианка, - в хорошо выделанную светло-коричневую замшу с бахромой. Тонкая батистовая кофта, сверху замшевая жилетка и юбка.
Пожалуй, мы вдвоем с ней выглядели типичными фриками на фоне восточных ворохов легких шелков и туфелек с загнутыми носами.
Девушки в шелках оглядели нас обеих в очередной раз и сдавленно захихикали, тихо перемывая нам косточки. Да я загнусь с тоски в этом курятнике! Теперь я понимаю диэров с их жаждой экзотики! Да рядом с этим бабьем взвоешь поневоле!
- А ты - нет? - переспросила туземка, улыбаясь искренне и открыто.
- А я не знаю, - призналась я. - С одной стороны - любопытно, а с другой страшно.
- Ничего страшного, - утешила меня девушка. - Они как своими глазищами посмотрят, так и страх и стыд потеряешь. Сама побежишь юбки задирать.
- Какой ужас! - ответила я.
Слава Богу, такое позорище мне не грозит! Я к ним иммунная. Могут своими фарами освещать и по сторонам блымать сколько душе угодно. Но пока этот маленький секрет останется со мной. Мало ли...
- Ужас - это то, что на тебе надето! - хмыкнула орчанка и протянула узкую ладошку. - Не обижайся. Я - Эсме, из племени кочевых орков. Всегда говорю, что думаю. Поэтому мои родные меня сюда и сплавили. Типа, пусть полюбуется князь на наших женщин и больше никого требовать к себе не будет.