Полумна и Зевс при знакомстве никак не среагировали друг на дружку, лишь вежливо раскланялись и побеседовали на некие отвлеченные
темы. Это поначалу. Потом, когда жизнь гостей вошла в устоявшуюся колею, девочка и сфинкс подружились, отдавшись мудрому течению детства. А оно, как известно, невинное да непосредственное, вот и играли вместе все дети, для того и собравшиеся в этом месте провести летние каникулы в тесной и дружной компании.
Игры были самые лучшие, подвижные и на свежем воздухе. Проснувшись рано утром, полусонные и отчаянно зевающие подростки собирались на кухне, опустошали гигантский четырехкамерный холодильник, на скорую руку строгали бутерброды с сыром, ветчиной, яйцами с помидорами и листьями салата и утягивались на целый день в поля-луга-леса. Там, проснувшись окончательно и заморив утреннего червячка парой бутербродов, оживленные детишки, распахнув пошире любопытные глазенки, отправлялись на поиски приключений. Поиски эти заключались в ничегонеделании и бесцельных скитаниях: просто брели, куда ноги понесут и куда глаза направят. И, поверьте, это очень интересно.
Порой ноги и глаза заводили их в такие дебри век не разберешься в хаосах переплетений ветвей и болот. Вот лужок. Чистенький, изумрудненький, василечки-колокольчики приветливо качаются, бабочки и пчелки порхают-жужжат, шагнешь, а под ногами жижа чавкает И огонек тут же у лица мечется, мерцает, прочь прогоняет. Промочив ноги и опомнившись, дети слушаются синего Хранителя, спешно покидают болотце. А продравшись сквозь частоколы-переплеты, внезапно выскакивали на какое-то древнее капище, залитую солнцем лесную прогалину. Она аккуратно-круглая, выложена-уставлена по окружности белыми и серыми замшелыми камнями булыжниками или мегалитами. В центре традиционно стоит какая-нибудь статуя. Как правило, заросшая вьюнком и повиликой. Здесь, в тиши и тени загадочного памятника какого-то невообразимо далекого прошлого, уставшие дети устраивали привал. Расстилался клетчатый плед, открывалась корзинка и доставалась снедь: бутыли с водой и имбирным лимонадом, толстые наскоро состряпанные бутерброды и куски вареной курицы.
Пока Полумна стеснялась, Зевса с рук кормил Нели, потом эта почетная обязанность перешла к Полумне, пообвыкнувшись и узнав получше привычки и потребности, девочка перестала робеть и начала спокойно кормить своего друга-жениха.
Весьма необычно смотрелась эта странная компания таких разных детей: Гарри и Пенни, Полумна, Гермиона, Драко и Невилл, Дерек, самый старший среди них, и мифические создания: Зевс и Нели, Гэвин и Торин. Иногда в их команде можно было увидеть Шейди, девочку-великаншу, которую все вскоре почему-то стали звать Люси. Она удивлялась, но не протестовала, решив простить и позволить друзьям эту маленькую вольность.
И всегда, всегда-всегда при них, постоянно и неразлучно, были две собачки Бейли и Терри. Их верности можно было только позавидовать: маленькие пёсики повсюду следовали за Гарри.
Мока брали только на вечерние совместные прогулки со взрослыми. А так молодой лев всё чаще оставался в одиночестве, причем добровольно. Временами он ни с того ни с сего поднимался вдруг и уходил в закат, пропадая на всю ночь. Другом Гарри Мок так и не стал. Да и не могут хищники дружить с представителем другого вида. Те слезоточивые истории из зоопарков и чудные экранизации о Великой дружбе львов, тигров и медведей на деле лишь надуманные человеческие байки, ведь людям свойственно очеловечивать зверей. На самом деле это только потребность животного быть в среде себе подобных. Другое дело, если мишка, тиграшка и львишка вместе вырастут и перенесут какие-то общие беды.
Пока Мок был маленьким, он зависел от людей, заменивших ему маму-львицу, но теперь, когда он подрос и начал открывать для себя более широкие горизонты, не ограниченные прутьями клетки, он, что называется, нюхнул свободы и самостоятельности. Гарри, вглядываясь в глаза льва, всё больше убеждался, что перед ним взрослый и самодостаточный хищник. Эмоции Мока стали более строгими, более отстраненными, настал тот период, когда повзрослевшего зверя срочно изолируют от всего мира и сажают в прочную клетку. Увы, именно это произошло с молодым львом. Но Гамильтоны не стали этого делать, напротив, они старались приучить его к свободе, учили его охотиться самостоятельно.
Это был самый обычный день, один из многих чередующихся похожих дней. Как и всегда, затарившись едой и напитками, ребята двинулись вслед за своими глазами и ногами. Увидев очередные дебри-буреломы и не желая протискиваться сквозь переплетения ветвей, от них отсеялась Шейди отказавшись царапаться о сучья, она ушла домой. Похмыкав ей вслед, наши неутомимые первопроходцы устремились в завал. На сей раз он тянулся необыкновенно долго, но чем глубже они протискивались,
тем глупее казалось поворачивать обратно зачем, когда столько пройдено?!
Вместо ожидаемой солнечной прогалинки в конце пути обнаружилось нечто вроде глухой лощины, мрачной и сырой Вглядываясь в непроглядный туман, Гарри вдруг подумал, что она неспроста была так круто завалена: в центре каменистой полянки сквозь туман неотчетливо проступали очертания каменной арки. Она казалась лохматой из-за моховых бород и старой паутины и щербатой-прещербатой от коррозии, над её краями изрядно потрудились ветры, дожди и время, почти полностью стерев высеченные на ней надписи и иероглифы.