Саманта стянула свои мохнатые варежки и грела руки о стаканчик. Она ела с таким аппетитом, что Карл пожалел, что не купил ещё какое-нибудь угощение. Она негромко напевала себе под нос и покачивала ногами в такт.
Вскоре в парке начали пускать фейерверки, и тёмное небо расцвело. Цветные искры взмывали верх и с тихим хлопком вспыхивали причудливыми узорами. Разноцветные и пёстрые, большие и маленькие, быстро и долго затухающие все они были по-своему прекрасны.
Карл скосил взгляд на Саманту и улыбнулся: та сидела, раскрыв рот от удивления. В её глазах отражались вспышки фейерверков. Наверное, это зрелище оставило даже больше впечатлений, чем большая новогодняя ель.
Красиво? спросил Карл.
Ага! кивнула она и широко улыбнулась.
После трёх часов прогулки, когда поднялся ветер, и стало холоднее, они решили вернуться домой. Карл купил Саманте прозрачную сувенирную шишку с тонкими витыми узорами. Всю обратную дорогу, она с восторгом ту рассматривала, поворачивая то одним, то другим боком.
Когда яркие огни парка, мигание гирлянд и вспышки фейерверков остались позади, дорога стала казаться Карлу бескрайними морем. Сугробы синеватыми волнами, исчезающими в темноте. Мягкие шарики фонарей были маяками на их пути. Они отгоняли тревогу, рассеивая темноту, и дарили покой и уверенность.
Я хочу и следующий Десятилетний новый год с тобой отметить, внезапно сказала Саманта, поднимая на него глаза и улыбаясь.
Ты тогда будешь уже взрослая. Заведёшь себе парня и много друзей. Будешь отмечать с ними в шумной компании, где всем весело, усмехнулся Карл.
Нет, упрямо качнула головой Саманта. Хочу с тобой. Гулять, как сегодня, вдвоём.
Хорошо, не стал спорить Карл. Мне нравится эта идея.
Правда? Обещаешь? спросила Саманта.
Обещаю, ответил Карл.
Она широко улыбнулась. Иней покрыл выбивающиеся из-под шапки кудряшки, и те стали белыми. Обычная бледность на щеках сменилась розоватым румянцем. Всю дорогу до дома Саманта негромко напевала.
Даже если утром его и ожидали нотации от матери, Карл был уверен, что не пожалеет об этом решении и никогда не забудет этот первый для них обоих Десятилетний новый год.
Друзья не говорят «прощай»
Две девушки готовились к турниру. Они играли уже не первую партию и, вероятно, сидели за шахматами с самого утра, делая небольшие перерывы. Компанию им составлял одинокий старик, что бывал здесь ежедневно, не исключая и крупные праздники. Зачастую кто-нибудь подсаживался к тому, когда хотел сыграть с серьёзным противником или послушать длинные путаные истории. К Изае тоже нередко кто-нибудь норовил подсесть, что порядком раздражало. Человеческая навязчивость не знает границ.
Десятилетний новый год было принято отмечать весь день. Самый разгар праздника приходился на вечер и ночные
гулянья, но многие начинали праздновать с самого утра. Изая пришёл за пару часов до назначенного времени и уже успел заскучать. С одной стороны, тишина и не многолюдность в клубе не могли не радовать. С другой, играть с самим собой ему никогда особо не нравилось. Слушать долгие рассказы старика завсегдатая он был не в настроении, а наблюдать за не отличающимися разнообразием поединками девушек быстро надоело.
В том, что Хейваджима придёт, он не сомневался. Хоть тот и слыл в школе хулиганом из-за вспыльчивости и частых драк, на деле был обязательным и исполнительным. Наверняка пунктуальность тоже входила в число его полезных качеств. А потому, как ни посмотри, ждать оставалось недолго, разве что того задержит очередная незапланированная драка. Изая понадеялся, что в праздник на людных улицах Хейваджиму не задержат неудачливые хулиганы, и тот явится вовремя. И не ошибся.
Даже появление того было шумным: он распахнул дверь и громко ею хлопнул, привлекая внимание немногочисленных посетителей клуба. Осыпав на пол ворох снега с волос и куртки, Хейваджима виновато улыбнулся и остался стоять, растерянно оглядываясь. Изая поднял руку, привлекая его внимание, указал на гардероб и продолжил наблюдать, как тот возится с вешалками. Он даже прикинул, насколько велик шанс того, что старая плохо закреплённая дверца останется у Хейваджимы в руках.
Почему именно это место? вместо приветствия поинтересовался тот, опускаясь на стул напротив.
И тебе доброго дня, отозвался Изая. Почему нет? Здесь тихо. Идеальное место для отдыха.
Привет, запоздало добавил Хейваджима и ещё раз осмотрелся, но здесь почти никого нет.
А тебе кто-то ещё нужен? фыркнул Изая. Или ты всерьёз ждал шумной компании, приходя в шахматный клуб?
Но ведь праздник же, возразил тот.
Вот все и отмечают, поэтому здесь так хорошо сегодня, подвёл итог Изая, расставляя фигуры на шахматной доске. Ты шумный, говори тише: другим мешаешь, пусть их и немного.
Как в библиотеке? усмехнулся каким-то своим ассоциациям Хейваджима.
Как в библиотеке, подтвердил Изая. Умеешь в шахматы играть?
Ну да, играл тот замялся, рассматривая доску. В начальной школе как-то, наконец, добавил он.
Ну и замечательно, сказал Изая. Ты первым ходишь.
Почему? тут же поинтересовался Хейваджима.
У тебя белые фигуры. Белые ходят первыми. Разве это не очевидно?