А ну-ка, перестаньте! Нам уже надоело!
Фентон Мальтраверс запрокинул голову и захохотал. Смех был прежний они уже слышали его на лестнице. Смех человека, который радуется, когда другим плохо.
Ботинки опять зашлепали по полу, и он оказался прямо перед Стэном. Мальтраверс нагнулся и с трудом поднял крысу.
Давненько мы с ней не видались, пропел он и, прижав крысу к груди, замер, глядя на Стэна.
Потом щелкнул крысу по носу и забормотал:
Испугалась, испугалась, бедняжка. Да, бывает Знаешь, когда за тобой гонится страх, можно и окаменеть.
Тут он опять засмеялся. Хихикнул несколько раз, как будто ему был известен какой-то очень интересный секрет. Теперь он стоял совсем рядом со Стэном. Мог бы коснуться его рукой. Длинной, костлявой рукой.
Стэн отпрыгнул назад. Ему было гадко и страшно и очень хотелось оказаться сейчас у себя в спальне. И он тоскливо подумал: «Хорошо бы это был сон».
А Фентон Мальтраверс все еще говорил. Он как будто читал их мысли.
Хочется проснуться в теплой кроватке и забыть нехорошие сны? Голос у него был сладенький и ужасно противный. Нет, милые мои, у нас тут все на самом деле. Запутались совсем? Думаете: кто он такой? И как сюда попал? И что ему от нас надо? Не волнуйтесь, узнаете. Я вам все объясню.
Он разговаривал
с ними теперь, как добрая старая учительница с непонятливыми учениками. Наверное, так говорят настоящие гипнотизеры.
Только сначала кино, провозгласил он и нажал на кнопку.
Тотчас же с потолка спустился большой белый экран и повис над столом. Началась передача. Скорее всего, это была запись какой-то давнишней телевизионной программы. Важный господин в сером пиджаке медленно читал разные сообщения.
«Суд принял наконец решение по делу Фентона Мальтраверса, говорил диктор. Его единогласно поддержали все врачи нашего города».
На экране теперь была женщина. Она стояла в большом светлом зале и громко читала по бумажке:
«Мы рассмотрели все обстоятельства этого дела и решили запретить Фентону Мальтраверсу заниматься хирургией, так же как и любой другой врачебной деятельностью».
Потом экран на секунду погас, как будто из пленки что-то было вырезано, и женщина заговорила снова.
«Ему не разрешается продолжать его научные эксперименты, которые, как выяснилось, вредно влияют на здоровье участвующих в них людей».
И снова диктор:
«Этот хирург, который еще недавно считался одним из лучших наших врачей и ученых, был известен прежде всего своими исследованиями деятельности мозга. В последнее время он увлекся психохирургией и неоднократно заявлял, что научился вылечивать с помощью новых, им самим придуманных операций некоторые серьезные повреждения рассудка. Его бывший коллега Эдвин Ларусс обратил внимание наших сограждан на жестокость подобных опытов».
На экране что-то мигнуло, и заговорил другой человек. Высокий, просто огромный, старый и седой.
Странно: Стэн был уверен, что раньше его уже где-то видел.
«Это очень-очень печально, говорил человек. Я работал раньше с Мальтраверсом и знаю, как много он сделал для развития современной науки. Но сейчас он занялся тем Он покачал головой. Понимаете, врачи и ученые всегда должны оставаться людьми, они должны любить своих пациентов».
И вот на экране сам Фентон Мальтраверс. Почти такой, как сейчас. То же худое лицо, та же седина, те же длинные пальцы. И все-таки он с тех пор изменился. Раньше он был гораздо приятнее. В нем было еще что-то вполне человеческое. Да, все дело в глазах. Они смотрели пристально и мрачно, но не так злобно. Не холодно.
«Здесь, разумеется, какая-то ошибка, объяснял он, глядя прямо на зрителей. Мою работу неправильно поняли. Я уверен, что в недалеком будущем меня ОБЯЗАТЕЛЬНО оценят по заслугам. Уверяю вас, вы еще не знаете, кто такой Фентон Мальтраверс».
Экран погас.
А теперь, прошептал на ухо Стэну бархатный голос, настало время выполнить свои обещания.
17 Страх
Но Флоелла вдруг заговорила, и Стэн с облегчением услышал знакомый, звенящий от нетерпения голос.
Ну, да, да, помню, конечно, произнесла она.
Фентон Мальтраверс с любопытством уставился на нее:
И что же ты помнишь, а, детка?
Что раньше вас все считали великим ученым.
Раньше? Фентон Мальтраверс прищурился.
Да, когда вы писали книжки про то, как устроены люди, почему они умеют думать, как они чувствуют и что запоминают. Когда вы лечили людей говорила Флоелла.
Лоб у нее был бледный-бледный, а щеки, наоборот, горели. Она кричала, и голосок у нее почему-то стал ужасно тонкий, она почти охрипла.
Раньше, когда вы делали доброе дело.
Добрее некуда, захихикал Фентон Мальтраверс. Вернее, он просто растянул в улыбке губы, а глаза у него оставались такими же колючими и злыми.
А потом вы совершили один нехороший поступок, продолжала Флоелла, быстро переводя взгляд с одной стены на другую.
«Хочет заболтать его. Решает, как нам отсюда сбежать, подумал Стэн. Без толку. Никуда он нас не отпустит».
Стэну казалось, что комната потихоньку уплывает куда-то. Здесь так жарко и душно и очень трудно дышать. И думать тоже трудно.