Это ведь у американцев люди не видят друг друга двадцать тридцать лет, а потом, встретившись, хлебнут по пятьдесят граммов виски, да и то разбавят содовой наверное, чтоб отбить запах самогонки, и опять разбегаются как тараканы. Но им простительно. Недаром говорят, что корова, жующая на лугу жвачку, отличается от американца, жующего жвачку, только тем, что в глазах первой наблюдаются зачатки разума.
Так вот, я тогда был как американец, только без жвачки. Хотя нет проблески имелись. Значит корова. А как иначе, если мы с ним вначале опрокинули мою литровую, которую я привез из Новокузнецка, а потом он выкопал откуда-то еще одну, и такую же увесистую. Вдобавок по закону подлости у него в квартире что в холодильнике, что на кухонном столе, что в шкафах шаром покати. Про кастрюли на плите вообще молчу. Короче, настоящий русский человек, который закуску носит исключительно с собой, то бишь рукав, а в доме пользуется казенной, то есть водой из-под крана. Вообще в Москве она гнусная, но если запивать водку, то сойдет.
Словом, идея с пьяных глаз виделась мне красивой и нарядной, как новогодняя елка, и заключалась в том, чтоб собрать друзей и провести мальчишник в пещере. А что? Дни стоят теплые, летние, хотя и конец августа, да и костерчик можно запалить, если что, романтики пруд пруди.
Правда, когда узнал, где именно находится самая подходящая, то слегка приуныл. Это ж надо переть два часа с Ленинградского вокзала электричкой до Твери, а потом восемьдесят километров автобусом до Старицы, ну и там дальше энное количество километров пешком.
Далече, старче, заметил я Андрею. Может, выберем что-нибудь поближе?
Это, как я потом понял, была последняя здравая мысль, которую мой мозг, невзирая на изрядное количество выпитого, каким-то чудом ухитрился выплеснуть мне на язык. Наверное, как у умирающего прощальный прилив сил перед летальным исходом.
Зато там знаешь сколько всего интересного! взвился Голочалов, который успел так вдохновиться этой моей идеей, что был готов идти как танк сквозь все преграды.
соседи приехал-таки Генка. Уговорились с ним сразу после мальчишника вместе рвануть в Ряжск, ну а в эти выходные отметить встречу. Новый адрес Мишки нашелся у Валерки. Сам он хоть и не пришел в восторг от моей затеи, но согласие дал сразу. Получалось очень даже здорово, тем более что в Старице отыскалась и машина Андрей уломал какого-то знакомого спелеолога, пообещав ему списать все долги. Уж не знаю, какую именно сумму тот ему оставался должен, но, судя по радостному виду водителя, можно было предположить, что немало.
Весь задок джипа был завален бутылками и закусками. Забыли мы, как позднее выяснилось, одно, но немаловажное воду. Поначалу было терпимо, хотя мыть руки лимонадом это далеко не то, уж очень они потом липкие. Водкой? На такое кощунство истинно русский человек неспособен.
Потом мы про воду на время забыли не до того. После третьей бутылки ударились в воспоминания, перебрали всех школьных учителей, включая нашу классную руководительницу, после пятой стали наперебой рассказывать друг другу забавные истории из школьной жизни, а когда мы накатили надцатую по счету, Андрей предложил пострелять.
К сожалению, свою схему ходов и выходов он позабыл, оставив ее в пустом холодильнике, поэтому искали мы его захоронку больше часа, чуть не заблудились, но все-таки нашли. Правда, до самого склада Голочалов нас не довел, заявив, что дальше он сам, да и нет там ничего интересного, всего пара ящиков. Врал, наверное, но нам хватило и их. Почти все, даже аккуратист Мишка, были перемазаны как черти, и, когда Андрюха выполз из какого-то прохода, увешанный тремя ППШ и держа в каждой руке по ракетнице, вновь встал вопрос о воде, а уж после того, как всласть постреляли, он еще больше заострился.
Дело в том, что человек, который складывал эти автоматы на хранение, был большущим педантом и чертовски хозяйственным малым.
«Да у меня дядя на гуталиновой фабрике работает. У него этого гуталину просто завались», заявил кот Матроскин почтальону Печкину.
Это я к тому, что и ППШ и ракетницы смазаны были не скупясь, от души, и добрая половина перекочевала на наши руки. Пускай не гуталин, но тоже приятного мало.
Тут-то Андрей и напомнил мне про Серую дыру. Мол, почти у самого тупика бьет из стены родничок. В незапамятные времена один из спелеологов даже прорыл в полу что-то вроде ямки и, вспомнив «Приключения Тома Сойера», назвал ее чашей индейца Джо.
Вариантов два, предложил он. Если там опять заволокло туманом, то до родника мы не доберемся, но если чисто напьемся всласть.
Напиться можно и здесь, философски заметил Генка. И, по-моему, я это уже сделал. После чего устало закрыл глаза и по-барски махнул нам рукой: Идите, дети мои, и обрящете. А потом и мне притащите.
И ушел.
Нет, не в Серую дыру. Тело вообще никуда не ушло, зато дух воспарил. Мы даже услышали отчетливое рычание мотора хр-р-р-р. Взлетал, наверное. Как Карлсон.