Любительский альбом графа Бутурлина, куда он заносил все занимательное, встречавшееся ему в городках и усадьбах, оказался чудесным документом об утраченном... В посмертном венке русским усадьбам одна веточка, несомненно, принадлежит этому мемуаристу и дилетанту-художнику...
Перово
Под бледным ноябрьским солнцем оттаивают заиндевевшие листья на дорожках небольшого регулярного сада; в ажуре сплетенных веточек обнаженных лип акварельно-голубое небо, уже розовеющее закатной зарей, с расплывчатыми на нем облаками, желто-золотистыми и светло-зелеными просветами. Лиловатыми кажутся стволы лип, бросающих свои тени на дорожку, где из-под талого снега видны еще зеленая трава и пожухшие листья. В конце главной дорожки деревянный дом с мезонином, уютный и типичный. И не знаешь, весна ли это или осень ибо бывают улыбчивые дни осени, похожие на весну, и грустные дни весны, похожие на осень. И не знаешь, действительно ли это перовская усадьба [Тарновских] или картина Жуковского...
Маленькая усадьба эта со своим домом в лесках, с милыми и типичными интерьерами внутри характерный мотив для картин художников Союза . Может быть, именно она, может быть, что-то бесконечно на нее похожее угадывается в картинах Жуковского, Виноградова, Средина, Якунчиковой. В 19151916 годах здесь обосновалась Никольская община сестер милосердия; в большой столовой с окнами на двор за овальным столом сидели сестры в синих форменных платьях и косынках на голове, точно монахини католического ордена. Целы были еще интерьеры дома, где уживались старинные вещи с реликвиями и сувенирами, посвященными Рихарду Вагнеру. Последний владелец, подобно Максимилиану Баварскому , был поклонником немецкого композитора, имя которого он окружил своеобразным культом. Многочисленные портреты Вагнера, снимки с постановок, репродукции картин немецких художников, писавших на темы вагнеровских опер, германского эпоса и народных сказок, составляли убранство стен во многих комнатах.
Пусть являлись все эти вещи противоположными к старинной мебели и старым книгам в кожаных корешках, размещенных в шкафах светлого ореха, и мраморной прекрасной вазе перед окном в гостиной они все-таки создавали усадьбе оригинальное, неповторимое лицо, совершенно законно отражая культурные интересы человека нового поколения.
Многих владельцев переменил с 1916 года желтый ампирный дом. Не осталось больше мебели стульев с высокими резными спинками в столовой, мраморной вазы с тонкими на ней барельефами; расхватали чьи-то руки и сувениры вагнеровского культа. Может быть, сгнил, может быть, сгорел а скорее всего растаскан по щепочкам этот уютный домик [Тарновских] в Перове.
Кузьминки
Этим листом открывается серия литографированных видов Кузьминок, повторенных с различными дополнениями еще в двух последующих изданиях.
Победоносное появление русских войск в Париже в 1814 году, Конгресс в Вене надолго отдалили от России бедствия и невзгоды войн. Москва и вся страна к западу от столицы залечивала свои раны после опустошений Отечественной воины. Политический горизонт омрачают лишь революции в странах Европы; но и они разбиваются о карантинные заграждения николаевского царствования, последним всплеском подняв к восстанию Польшу.
18121814 годы являют ощутимую грань и в строительстве. Из развалин, обгоревших обломков возникает новая Москва, и действительно: "Пожар способствовал ей много к украшенью". Громадные полуобгорелые дворцы и среди них Пашков дом, дома Куракиных, Разумовских, Мусин-Пушкиных, Чернышевых, Бутурлиных, Еропкиных, Талызиных, Баташевых отремонтированные и отделанные вновь оказались свидетелями уже отживших вкусов вельможного, слегка фрондирующего барства екатерининской эпохи. На них смотрели с любопытством, чуть-чуть с иронией, но вместе с тем и с несомненным уважением, совершенно так же, как на стариков екатерининской эпохи, появлявшихся на балах в мундирах старых форм, в коротких панталонах и башмаках с пряжками...
Роскошное палаццо, занимающее целый квартал города, заменяет теперь особняк. Фасад его часто выходит прямо на улицу, двор и подъезд устроены сбоку, позади, стесненный клумбами, разбит небольшой сад. Самое большее небольшой цветник, отграниченный решеткой, отделяет дом от улицы. Бове, Жилярди, Григорьев, Кутепов архитекторы послепожарной Москвы создают классические примеры таких скромных, интимных и изящных построек. Колонные портики, украшенные поясом иоников на капителях, близко приставлены к стенам, точно выражают и они общее стремление к экономии места. Окна прекрасно найденных пропорций, арочные в центре, прямоугольные по краям, разбивают гладь стен, где единственными сочными пятнами-украшениями являются пламенеющие, обвитые лентами свечи по сторонам медальона, венки и рустики. Архитектура стремится к простоте, к внутренней гармоничности.