Дворец в усадьбе кн. Б.Н. Юсупова Архангельское Московского уезда. Современное фото
Может быть, больше, чем другие усадьбы, Архангельское надо знать, уметь воспринять его с тем знаточеством, которое так ценно при изучении города или местности, насыщенных старинными памятниками. И тогда окажется, что не главная линия садов, не парадная анфилада комнат, доступных туристу-обозревателю, а какие-то иные уголки в усадьбе станут характерными и красноречивыми памятниками прошлого. В Архангельском есть такие места боковые дорожки в акациях, приводящие с первой террасы к дому помимо парадных лестниц и всходов, четырехколонная беседка на песчаном обрыве над старым руслом реки с далеким видом на луга, беседка, окруженная сухим сосновым бором. Или в доме верхняя библиотека над Экипажным корпусом и, наконец, здание театра, с тонким и безукоризненным вкусом отделанное внутри.
Около дороги в лесу стоит на высоком фундаменте одноэтажное здание театра с портиком полуколонн и расходящимися лестничными всходами на узкой стороне, украшенными розоватыми мраморными вазами. Судя по чертежу, находящемуся в Театральном музее, постройку эту проектировал для кн. Н.Б. Юсупова знаменитый архитектор декоратор и перспективист кавалер Гонзаго, чье имя неразрывно связано с историей императорских театров конца XVIII века. И это неудивительно, поскольку владелец Архангельского по должности своей имел близкое соприкосновение с артистическим миром конца XVIII начала XIX века . Театр сохранил целиком свою внутреннюю отделку. Зал подковообразной формы расчленен колоннами, ограничивающими ложи, расположенные в два яруса. В этом отношении он близок к Эрмитажному театру и к давно уже разрушенному театру Таврического дворца. Раскраска в два тона белый и палевый в сочетании с голубым бархатом обивки мебели и скамеек партера создает удивительную, ласкающую глаз красочную гармонию. Со сцены свисает занавес; на нем изображена в перспективе уходящая колоннада. Едва ли не писал этот занавес также Гонзаго. Узкие коридоры охватывают зал; они ведут за кулисы с крохотными комнатками уборными артистов. Здесь кое-где еще остались висеть прелестные и столь типичные ампирные левкасовые бра. Театр в Архангельском, кажется, в последний раз действовал в 1896 году; тогда было проведено туда электричество. Несмотря на все запреты, им захотели, конечно, воспользоваться и в 1921 году. Местный культактив репетировал на сцене классического усадебного театра, видевшего когда-то на своих подмостках оперы с превращениями и балетные интермедии, какую-то шаблонную мелодраму из эпохи революции. Но даже выкрики и напыщенные ходульные фразы героев пьесы не могли нарушить того впечатления гармоничной законченности, которое давал пустой зал, погруженный в полусумрак.
Выстроенный в дереве, архангельский театр в конце концов был закрыт, и доступ в него сделался затрудненным. От малейшей неосторожности
запылает как спичка в течение ста лет абсолютно высохшее дерево. А ведь театр в Архангельском единственный, так хорошо сохранившийся среди сооружений этого рода.
Сады Архангельского, бесспорно, самые интересные среди подмосковных усадеб. Итальянского типа, они разбиты на постепенно спускающихся к долине реки террасах. Мраморы ваз, статуй, меморативных колонн отмечают главнейшие архитектурные линии и точки. На верхней террасе дом, стоящий на низком совсем фундаменте, точно непосредственно возникающий из зелени стриженого газона. Стеной стоят по сторонам старые ели, симметрично по сторонам центральной дорожки посажены лиственницы и помещены большие беломраморные вазы. На темной зелени белыми пятнами выделяется мрамор статуй. Балюстрада намечает следующую террасу. Здесь разбегается дорожка по сторонам флигеля, где друг на друга громоздятся мраморные putti* (* амуры-дети (итал.).). Небожители и сторожевые псы неподвижными изваяниями украшают площадку, снова отграниченную парапетом, где по два размещены бюсты римских императоров. Лестница по двум сторонам арочного гротового сооружения спускается к зеленому лугу, окаймленному стрижеными стенами лип, с уходящими в перспективе шарообразно подровненными деревьями и статуями между ними. В массивах лип спрятались аллеи, приводящие к оранжерейным корпусам; между ними в конце зеленого луга, против дома мраморная колонна и копии с двух фигур античных бойцов, в стремительном движении направленных друг к другу. Еще дальше обрыв к реке. В этих террасах парка сказался широкий и величественный размах. Дом, скромный и изящный по архитектуре, кажется действительно роскошным дворцом на этом подножии в перспективе слившихся ступеней парка. В Никольском-Погорелом Барышниковых, да в Яропольце Чернышёвых можно встретить еще аналогичную садово-архитектурную композицию.
В стороне от главной перспективы парк делается интимнее; одна из широких боковых аллей, украшенная бюстами на постаментах, приводит к памятнику Пушкину; на пьедестале вырезаны строки знаменитой оды "К вельможе".