В тот же вечер Дэчема поведала настоятельнице монастыря историю о своем мнимом паломничестве и гибели отца и вручила ей для продажи украшения, которые хранила под платьем.
Часть вырученной суммы она решила отдать монастырю, а остаток должен был пойти в уплату за лампады, которые ей предстояло жечь на алтаре, якобы ради блаженства отца в загробном мире, но на самом деле в память о Гарабе.
На следующий день голова Дэчемы была обрита, и восемь дней спустя она стала послушницей.
Глава VI
Однако чувство безопасности, которое испытывает чужеземный странник, приближаясь к Сосалингу, ослабевает, только он входит в старые обветшалые ворота. Человек оказывается во дворе, застроенном с одной стороны массивными зданиями из темно-серого камня. Прямо перед ним воздается высокая стена второго крепостного вала с узкими низкими воротами, расположенными в противоположном от тяжеловесных построек углу. Когда ворота открываются, ниша, которая находится в нескольких шагах позади ворот, позволяет разглядеть внутренний двор второго пояса укреплений. В постройках у ворот размещается больница. За второй стеной находятся храм и жилища монахов, но большинство больных, которые лечатся в Сосалинге, не могут их увидеть. Название монастыря означает «место, где исцеляют». Целители обитали здесь с незапамятных времен, они использовали древнюю религию вид шаманизма с примесью магии для посвященных наивысшей ступени; приверженцы этого учения именуют себя бон-по.
По преданию, основал эту обитель врачевателей-китаец, который поселился здесь более тысячи лет тому назад, но некоторые утверждали, что китайский маг по сей день обитает в Сосалинге незримо для всех, кроме нескольких избранных учеников, также наделенных необычайным долголетием и столь же невидимо для простых смертных, живущих в монастыре.
Искусные целители Сосалинга, сочетавшие медицинские познания с тайной наукой магических обрядов, пользовались большим авторитетом. Издалека в монастырь привозили больных, чьи страдания не мог облегчить ни один врач, и большинство из них возвращались домой в добром здравии. И все же, несмотря на заслуги монахов, к любви и уважению, которые внушали они местным жителям, примешивались иные чувства. Слухи, ходившие о монастыре, вызывали у людей сильный безотчетный страх, страх, для которого как будто не было никаких видимых причин. Бон-по, превосходившие лам умением изгонять бесов, вызывающих болезни, казались здешнему буддистскому населению несколько подозрительными. Мастерство целителей превосходило понимание обычных людей, тут явно было что-то сверхъестественное. Однако в отличие от обитателей большинства тибетских монастырей, которые стараются изумить верующих описанием бесчисленных чудес, происходящих в их храмах, монахи Сосалинга никогда не упоминали ни о каких чудесах. Тем не менее молчание по данному поводу лишь подкрепляло веру людей в их тайные способности и усугубляло страх, который они внушали.
За второй крепостной стеной находился храм, служивший также местом собраний монахов; он занимал все, впрочем, не слишком значительное, пространство горного зубца в ширину. Позади храма перпендикулярно отвесной скале была воздвигнута очень высокая стена; по другую сторону которой до зубчатого гребня горы простирались заросли колючек. Добраться до вершины сквозь эти заросли было невозможно, однако иногда здесь виднелся слабый свет. Деревенские жители нисколько не сомневались, что в этих неприступных укрытиях обитают духи или божества и монахи Сосалинга могут немало об этом порассказать.
В этот загадочный монастырь и привез Гараба Мигмар с помощью своего племянника Анага.
На протяжении всего пути Гараб не приходил в сознание и время от времени бредил. После того как его поместили в больничную палату, он в течение нескольких недель пребывал в том же состоянии, а однажды утром пришел в себя
и изумленно воззрился на сидевшего возле него Анага.
Не успел Гараб открыть рот, как юноша быстро проговорил, следуя указаниям Мигмара:
Вы были ранены; мой дядя-лекарь вас лечит; меня зовут Анаг. Вы находитесь в гомпа.
После этого он поспешно вышел из комнаты, поскольку дядя приказал ему ничего больше не рассказывать больному.
Гараб медленно выздоравливал; вскоре ему стало тесно и в своей каморке, и во дворе перед зданием больницы. Он заявил Мигмару о своем желании прогуляться, чтобы потренироваться в ходьбе, так как, по его словам, день, когда он покинет обитель, приближался: благодаря хорошему уходу он уже совсем поправился.
Мигмар слушал его с улыбкой.
Не заблуждайтесь относительно ваших сил, друг мой, сказал лекарь, они еще нескоро к вам вернутся. Вам нельзя покидать монастырь. Устав категорически это запрещает: наши больные уходят только тогда, когда полностью излечатся. Если же они покидают его без разрешения, им больше никогда не разрешают сюда вернуться. Подождите немного. Куда вы так спешите?