Тая, послушай Заговорил! Не смотрим, не смотрим. Меня это не касается.
Ничего не хочу слушать. перебила его блондинка. Ты мне должен.
Прости. Ден поднялся из-за стола. Пойдём, пушистая!
Всем приятного аппетита. соскочив со стула, догнала парня в дверях, где он задержался поздороваться с рыжим. И где ты был десять минут назад?
И куда мы?
К нашим шутникам.
В лазарете из всех кроватей было занято только две, что исключало свидетелей на месте. Другое дело, что они могли заглянуть в двери, которые почему-то не закрывались. Пф-пф-пф-пчи Ещё на пороге мне в нос ударил свежий, чистый до колючего кома в горле запах стерильности. Именно на этих двух кроватях сейчас и лежали наши шутники, над которыми возвышался строгий директор. Кадеты мялись и не спешили признаваться в содеянном, прекрасно понимая, что их ждёт наказание. На побитых и глубоко несчастных парней было жалко смотреть. Мда. Защитнички, называются.
Значит, не хотите сознаваться? вздохнул директор. Это было бы уместно, если бы вы попали в плен, но сейчас перед вами ваш начальник и за неподчинение вам грозит отчисление. Вот умеет он мотивировать
Мы Димон замялся и бросил опасливый взгляд на своего подельника.
Смелее, поторопил его Александр Аркадьевич, снимите привязку и отделаетесь всего лишь отработкой.
А будите артачиться, я вам напомню о нашем разговоре, что мы не закончили. предложил Ден, как только мы подошли к их кроватям.
Я запрыгнула на тумбочку, смахнув своим хвостом пузырёк и стакан. Хорошо, что первый был закрыт, а второй пустой. А что? Мне неудобно смотреть на жертв снизу вверх, предпочитаю, чтоб было наоборот. Только приняла надменную позу полного превосходства, как директор тут же погладил меня по голове между ушек, и я непроизвольно потянулась за рукой, подставляя спину. Чёрт! Весь труд насмарку! Вот, кошачья натура.
Достаточно, дипломат из тебя никакой, проворчал мужчина с укором, но, как мне показалось, с тайной гордостью. С одними поговорил, что они до сих пор не восстановились. С другим поговорил, что пол полигона перепахали.
Да, вспыльчивый у вас, однако, сын. Мур-р-рТак кто воспитывал то А с кем это он, полигон пахал? Распахнула глаза и посмотрела на Дена.
Мы всё сделаем, прохрипел Вано, с трудом поднимаясь с кровати.
Приступайте, величественно дозволил Александр Аркадьевич, освобождая место между койками Дену.
Тот взял меня на руки и послушно отстоял положенное время, пока кадеты быстро, нервно, взахлеб бормотали нужные слова. Лапу заломило почти сразу, кожу в том месте, где была видна красная лента, жгло, казалось, ещё чуть-чуть, и можно будет почувствовать запах паленой шерсти. У-у-у. Изверги Ден успокаивающе погладил меня по спине. Красная лента и на его руке светилась. Значит, и ему больно. Но ведь ни один мускул не дрогнул. Хотя у него же целый огненный дракон за спиной
Минус два балла каждому, спокойно проговорил директор. Ещё раз. И больше старания, концентрации или мне устроить проверку ваших знаний по заклинаниям?
Издевательство повторилось. Лапу жгло, хоть отгрызай. Затем на смену боли пришло облегчение и осознание того, что ничего не получилось. Лента, как была, так и осталась. Кадеты беспомощно смотрели на директора, ожидая очередного минуса.
Странно, мужчина выглядел удивленным, ну-ка, давайте ещё раз.
Господи, Боже мой, сколько можно Третий раз ничем не отличался от предыдущих двух. Лапу заломило, кожа вспыхнула, я заскулила. Ден выругался и, уже не переставая, наглаживал меня, пытаясь успокоить. И вот когда ребята стали выговаривать последние свои непонятные слова четко, раздельно, буквально по слогам. Директор сделал движение рукой и жжение, которое было до этого лишь в районе кисти, поползло по предплечью вверх, по шее и перешло на грудь. Мое тело словно подключили к оголенным проводам. Трясло так, что непроизвольно выгнулась дугой в руках парня и зашлась в немом крике. Крик "Отец, прекрати!" я услышала сквозь бред. А потом был резкий запах озона, и чувство невесомости, и бездонные глаза цвета грозового неба.
Вася Вася, смотри на меня, голос нежный, теплый, и уже такой родной, я с тобой, я рядом.
Взгляд Дена. Я тонула в нём, как в бескрайнем синем море, и становилось легче. В какой-то момент веки стали столь тяжелыми, что захотелось закрыть глаза.
Нет, нет, не сейчас, оставайся со мной, голос, до этого мягкий, сейчас звучал спокойно, но одновременно властно, уверенно.
Как же хорошо. Оставьте меня. Спать хочу. Надоело. Я обратно хочу. Домой. Где никто меня не пытается сожрать. Где я просто живу Меня встряхнули за плечи. Раз, ещё раз. М-м-м. Не надо. Мне и так хорошо
Дай я! сквозь негу голос Александра пробился порывом январского ветра, и теплая гладь моря начала исчезать.
Зато на смену бесчувственности пришла целая гамма непередаваемых ощущений. Глаза болели, голова болела, зубы ныли, а в ушах стоял звон. Лёгкие при очередном вдохе словно обожгло, прохрипела и зашлась в приступе кашля.
Аля, воды, Ден, как всегда, был немногословен. Но эта фраза, произнесенная у самого уха, дала понять: отца ко мне он таки не подпустил.