- А знаешь, несмотря на твою браваду, думаю, что ты тоже боишься!
- Да, - неожиданно говорит он, криво усмехаясь.
И продолжает совсем медленно и отстраненно:
- Я его боюсь, а оно всегда со мной.
Я испуганно оглядываюсь по сторонам:
- О ком или о чем ты?!
- Одиночество. Я всегда один, даже в толпе, даже с тобой. Я будто в клетке, и мне из нее не выбраться. - Он закрывает свои ужасные глаза и затихает, чуть заметно сползая по стене.
Я решила, что он уже уснул, но он снова распахивает глаза, глядя в пустоту и продолжает, с трудом выговаривая слова:
- Я не жалуюсь, понимаю: такая судьба. Но это невыносимо.
Последнее слово он произнес буквально по слогам, и от этого, видимо, оно так царапнуло меня по сердцу. Я много раз чувствовала себя одинокой, несчастной сиротой, всеми брошенной - даже вспомнить страшно. Но разве можно сравнить мою хандру и это прорывающееся отчаянье сильного человека?!
Аден почти не спит, а когда засыпает, то видит кошмары; он несчастлив уже от одного этого. Может быть, прошлой ночью он всего лишь искал сочувствия, как иногда он касается стволов деревьев, например - не для опоры. Я казалась ему спящей, и он тайно поцеловал мне руку ну и что? Чего я трушу?
Он сам сторонится меня, я чувствую. Его все боятся - не только из-за его внешности, но и из-за его очевидного, пожизненного одиночества - боятся быть так же непохожими на всех.
Этот человек убежден, что он - изгой. Боже мой, тогда клятва, которую я с него потребовала, только подчеркнула это! А поцелуй руки, в нарушение клятвы, сделался преступлением. Как Аден себя за него наказывал, знает только он сам
- За что ты просил прощения? стараюсь говорить максимально мягко.
Он безнадежно качает головой:
- Не могу сказать: мне стыдно.
- Из-за того, что ты сделал, со мной случится что-то плохое сейчас или потом?
- Нет, нет! - горячо опровергает он мои последние страхи и опускает тяжелую голову.
- Ты сделаешь так еще?
- Ни за что!
Значит, это точно всего лишь поцелуй руки, - понимаю я. - Он так сильно хотел коснуться меня, но запрещал себе, что почти в беспамятстве приложился губами. Я должна помочь ему простить самого себя. Я со значением произношу:
- В таком случае я тебя прощаю!
Он замирает. Выпрямляется и, со странным выражением глядя мне в лицо, с усилием переспрашивает:
- Что ты сказала?
Глава 50
Его глаза вдруг заблестели.
- Я знал: ты - добрая, - бормочет он, задыхаясь. - Благодарю!
- Теперь разрешишь себе идти под крышу?
- Да, да!
Я еще и уговорила его нормально поесть мяса. За дверью начался ливень, словно только и ждал, когда мы уйдем. Аден растянулся на своей стороне настила и затих.
Как ни настраивалась я думать о чем-нибудь хорошем, мне то и дело ярко вспоминается что-нибудь из рассказанного этим человеком, когда он был без сознания. Я так и не могу решить, что в этом правда, а что - самый настоящий бред. Я тоже устала от волнений. Мне кажется, что с прошлой ночи я повзрослела на несколько лет, внезапно сделалась старше Адена.
Я ворочалась уже который час, когда что-то в неподвижно лежащем Адене меня насторожило. Вглядываюсь в него при неровном свете лучины и, наконец, шепчу, на всякий случай:
- Ты спишь?
- Нет, - отвечает он, раскрыв глаза.
Я отшатываюсь, чувствуя ужас перед природой этого человека. Он измучен до последней степени и физически, и морально, еще и выпил двойную или даже тройную порцию сонной травы и не может заснуть!
Видимо, все это время он заставлял себя лежать без движения, поэтому сейчас его тело мелко дрожит. И кажется, все его суставы не могут найти себе места.
У меня никогда раньше не было проблем со сном только опускаю голову на подушку и потом уже утро. Только в реанимации никак не могла уснуть. Поэтому понимаю: сон - и лекарство, и радость, и утешение. Во сне ничего не болит, не хочется ни есть, ни пить.
А еще видишь прекрасные сны, даже летаешь, как будто птица. Сон необходим - почему он не приходит к этому человеку?! Как он ему сейчас необходим! Отваром той самой травы я хотела облегчить ему жизнь, но, похоже, только добавила мучений.
- Не обращай на меня внимания, - горько произносит Аден. - Я буду лежать тихо, я не буду тебе мешать.
Приближается утро небо сереет за окном. Со стороны города чуть слышно доносится колокольный звон.
- Почитай молитвы, - нахожу я решение с помощью волшебного зеркальца. - Бог поможет! Давай молиться вместе, достань свой крест!
- Я заложил его у еврея. Мне кажется, Бог когда-то отвернулся от меня.
Этот человек сейчас напоминает большого несчастного ребенка. Есть ли на свете слова, которые ему помогут?! Чем я смогу его поддержать, кроме слов?
- Хочешь, - вдруг придумываю я, - спою тебе колыбельную песню?
- Хочу, - он поворачивается, распахнув глаза.
- Положи руки под голову.
Мне приходится показать, как это делают, - похоже, его никогда не укладывали спать.
- Теперь закрой глаза, - командую я и начинаю петь свою любимую в детстве колыбельную о луне, ветре и усталом зайчонке. Старательно вывожу незатейливую мелодию, голос у меня высокий и чистый, как говорят.
Аден приподнялся, пристально глядя на меня.