«Подай лекарство от любви!
Надежду дай иль вырви сердце»
Красиво. Вот как высокопарно объяснялись в старину. Современные мужчины в моем прежнем мире меньше говорят, а больше делают; они или добиваются своего надежными способами, или утешаются с доступными женщинами.
Пауза затягивается. Уже темно. Я ухожу укладываться спать, но перед шалашом почему-то медлю и оглядываюсь. И сразу же понимаю с Аденом опять происходит неладное.
Сгорбив спину и обхватив себя руками за плечи, он глядит пристально в костер и как будто задыхается. Может быть, ночью в одиночестве ему, например, видятся призраки или нечистая сила это их он называет кошмарами?
Я прикладываю руку к зеркальцу за советом и почти слышу слова духовника княжны Марии: он считал, что жестоких людей, которых ничем не остановить, однажды замучает совесть. Это наводит меня на мысль: может быть, Аден освободил нас с Лиз потому, что как раз начал испытывать душевные муки? Нам просто повезло, - решаю я.
И кажется, я смогу ему помочь. Честно говоря, мне бы хотелось, чтобы Аден был мне благодарен не когда приведет к великодушному князю и получит награду, а уже прямо сейчас. Я продолжаю держать руку на кармане и решительно возвращаюсь к костру. Аден словно окаменел.
- Скажи, о чем ты сейчас думаешь?
- Обо всем понемногу, - отвечает хрипло.
- Ты хорошо спишь ночью? Что тебе снится?
- Кошмары. Лучше бы совсем не спать.
- Ты чувствуешь себя виноватым?
Он, помедлив, кивает.
- Тебе снятся все те люди?
- Какие люди?
- Которых ты убил, - подсказываю я.
Он поворачивает ко мне голову, но молчит.
- Ты помнишь какие-нибудь молитвы? Здесь нет храма, но ты можешь помолиться утром на рассвете, повернувшись к солнцу. Вспомни каждого из тех людей, и у каждого искренне попроси прощения. Может быть, тогда они перестанут преследовать тебя.
- Я убивал в бою, - равнодушно отвергает он мои слова.
- Неужели только в бою?! - я чувствую досаду; зря заговорила об этом, но уже не могу остановиться.
Глава 30
- Я поклялся, что тебе ничего не грозит, - медленно и безэмоционально произносит он. - Не хочу больше возвращаться к этому.
Опасная часть пути практически
закончилась, как я понимаю. Из леса немного виден последний маленький город князя Генриха, присоединенный всего лишь этой весной пару месяцев назад, выходит.
- За городом будет река, а на том берегу - земли Фридриха Саксонского, - сообщает Аден в качестве экскурсовода.
А у меня ощущение, что вот-вот, наконец, темная полоса моей жизни закончится. Вижу снующих взад-вперед людей и совершенно не наблюдаю военных. Я все же городской человек. Настроение сразу повышается. Решаю, что нужно потихоньку сходить в этот город:
- Я возьму этих двух кроликов, - показываю на мешок с утренней добычей, - и обменяю на соль и хлеб!
Но Аден качает головой:
- Это застава. Могут проверять незнакомых.
- Я уже очень устала бояться. Посмотри: у этой так называемой заставы разрушены стены, в проломы входят и выходят все, кому хочется! И сегодня, похоже, базарный день, - вон сколько повозок! Я могу кого-нибудь попросить подвезти меня, чтобы быть с компанией. Да, надо еще выпачкать лицо, - я еле удерживаюсь, чтобы не добавить, как мне хочется побыть среди обычных людей, видеть перед собой не безобразную кожаную морду, а открытые приятные лица с живыми человеческими эмоциями на них.
Поднимаю мешок с брыкающимися кролями. Но Аден встает у меня на пути:
- Дождись темноты, и я принесу тебе хлеб, и соль, и все, что захочешь.
Чувствую, как начинаю сердиться. Сколько можно прятаться в лесу! Я мхом скоро покроюсь.
- Ты как раз слишком заметен! А я такая же, как сотня других девушек. Ты забыл, что я целый день ходила в толпе на виду у стражи?! Мы сейчас очень далеко от столицы, и даже не со стороны моего княжества. Или есть какая-то другая причина, по которой мне не стоит идти туда?! Хоть намекни. Ты ведь что-то знаешь, но не считаешь нужным мне сказать?!
Он наклоняется, заглянув в глаза, отчего я отшатываюсь, и очень медленно произносит:
- Жизнь стоит того, чтобы ее беречь.
Я так и подпрыгиваю:
- Наверное, ты хотел сказать «свобода»?!
- Жизнь, - пугающе-спокойно повторяет он. - Ты упрямая. Князю ты нужна мертвой.
Я похолодела. Умереть? Мне? Еще раз?! Значит, Генрих решил избавиться от меня насовсем. Тем или другим способом. Не вынес позора. И, наверное, сам Аден должен был сделать это, поэтому он и знает, за этим он и приходил в нашу камеру!
Точно! Придушить, как кроликов. Он со всеми поступал так, только нас с Лизой почему-то отпустил. И мне никогда не узнать, почему. Но что мне уже терять? Хоть любопытство удовлетворю.
- У тебя прекрасная память, - заявляю об очевидном, пряча дрожащие руки за спиной. Чтобы я точнее тебя поняла и как следует прониклась ситуацией, можешь ты мне повторить все, что сказал твой князь, когда давал тебе приказания относительно меня? Слово в слово, как стихи, если можно.
И этот монстр кивает! Почему я раньше о таком способе не подумала? Он закрывает глаза и выдает:
- Аден, подойди ко мне!
Я разеваю рот: у него сейчас тембр чуть изменился стал немного выше и скрипучее, отдаленно напоминая незабываемый голос его князя! Хорошо, хоть ненависть не воспроизвел, говорит так же безэмоционально, как и всегда: