«Джеймс, здесь ты найдешь все, что тебе понадобится, чтобы доказать свои права на наследство. Мы тебя не обманывали, хотели только защитить. Мы тебя любим.
Всегда твои
Мама и папа».
Джеймс потянулся к первому листу. Это оказалась копия свидетельства о рождении, заверенная нотариусом. Свидетельство о его собственном рождении.
Сердце забилось быстрее, когда он всмотрелся в имена, уже зная, впрочем, что увидит. В графе «ОТЕЦ» стояло имя Роберта Артура Морей, маркиза Морвена; в графе «МАТЬ» было написано «Элизабет Энн Морей, урожденная Грант». Конечно, там было и его имя, только вместо привычного Джеймса Артура Стюарта, имени, которым он пользовался всю жизнь, стояло: «Джеймс Артур Морей».
В желудке возникла тошнотворная пустота словно пол ушел из-под ног, и Джеймса закружило в свободном падении. Боже мой, подумал он, так это правда! Это все правда!
Отбросив эту мысль пока в сторону, он взялся за следующий лист бумаги. Это было свидетельство о браке Роберта Артура Морей, маркиза Морвена, и Элизабет Энн Грант. Дата внизу говорила, что брак был заключен чуть больше, чем за год до рождения Джеймса.
Он тяжело сглотнул и отодвинул бумаги в сторону. Он понимал, что Говард наблюдает за ним, но старый адвокат молча стоял в стороне и ничего не сказал, когда Джеймс потянулся за последним документом. Он уже знал, что увидит свидетельство о браке Джона Джеймса Стюарта и Элизабет Энн Морей, урожденной Грант, оригинал, с которого была снята копия, виденная им в кабинете Эмриса. Однако к этому документу скрепкой был подколот еще один. На бланке, выглядевшем на первый взгляд совершенно настоящим, вверху было напечатано крупными буквами «Акт по делу», а подзаголовок гласил: «Заявление на перемену имени». Пропустив основную часть документа, взгляд Джеймса упал на заполненные пробелы, где имя «Джеймс Артур Морей» было изменено на «Джеймс Артур Стюарт». Акт был датирован тем же днем, что и свидетельство о браке, и, кроме подписи официального регистратора, тоже имел печать нотариуса.
Джеймс посидел какое-то время, невидяще глядя на документы. Как это может быть, недоумевал он, что несколько старых клочков бумаги могут изменить мир?
Говард шагнул вперед.
Я надеялся, что ты не будешь так переживать. Он протянул Джеймсу стакан. На-ка, выпей, тебе сейчас необходимо.
Джеймс взял стакан.
Вы знали об этом, сказал он, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало обвинительных нот.
Знал, конечно, не стал отрицать Говард. Это же я помог Роберту сделать фальшивое заявление.
Вы знали о том, что у меня большие проблемы с поместьем, безжизненным голосом произнес Джеймс, и ничего не сказали.
Один очень мудрый и могущественный человек взял с меня клятву хранить тайну, спокойно ответил Говард. А я никогда не собирался предавать доверие, которое он и твои родители оказали мне. Он смотрел прямо на Джеймса и словно пытался отыскать в лице посетителя черты того, кого он знал когда-то.
Сегодня утром вы сказали, что знали моего отца,
напомнил ему Джеймс, указывая на бумаги на столе. Но вы же имели в виду не Джона. Вы говорили о маркизе.
Да, ты прав.
А почему мне никто не сказал? спросил Джеймс.
Говард медленно повернул голову.
А вот на это я тебе не отвечу. Мне приказали хранить этот конверт и передать его тебе, когда ты спросишь. Я обещал, а я всегда держу свои обещания.
Джеймс смотрел на старика и чувствовал, как на него наваливается непреодолимая слабость, как будто вся его сила утекла в дыру в земле, которая только что разверзлась перед ним. Он сделал долгий, прерывистый вдох и попытался успокоиться.
Да, я понимаю, кивнул он, хотя на самом деле ничего не понимал.
Я в курсе твоей судебной тяжбы, продолжил Говард. Хоббс рассказывал мне, как идут дела.
Он знает о Джеймс указал на документы на столе, обо всем этом?
Нет, твердо заявил старый адвокат. Ничего он не знает. Я же сказал: я держал это в секрете. Кроме меня и причастных к этому людей не знал никто. Так хотел Роберт он на этом настаивал. Старик помолчал, как-то очень по-доброму глядя на Джеймса. С этими документами у тебя теперь есть все необходимое, чтобы взять ситуацию под контроль. Я рад, что ты пришел ко мне, пока еще не поздно.
Джеймс кивнул, и старый поверенный поднял свой стакан.
За нового герцога Морвена.
Шок творит с людьми странные вещи. В Афганистане Джеймс видел солдата, несущего через минное поле раненого друга, и сразу не понял, что собственные ноги солдата изодраны в клочья той же самой миной, которая ранила его друга. Он видел людей, которые в состоянии шока продолжали работать, говорить, есть, смеяться пока просто не падали бормочущими грудами.
В таком же шоке пребывал и Джеймс, когда той ночью ехал домой от Говарда Гилпина. На него свалилось так много неожиданностей, да еще одна за другой, что эта лавина в конце концов сбила его с ног. Он сбежал из Лондона, пытаясь отмахнуться от них, а теперь понимал, что спасения нет. Они его догнали, рухнули на него, и теперь в шоке был он сам. Он с трудом припомнил, как поблагодарил Гилпина за помощь и пожелал спокойной ночи, как забрался в «Лендровер» и подумал: «Я не спал уже сорок восемь часов. Наверное, надо немного поспать».