Я зашел в дом. Семья, как обычно, ужинала втроем. Отец внимательно посмотрел на меня. Я едва заметно кивнул, мол, все в порядке. Сел за стол.
Надо же, Руари, в кои-то веки мы видим тебя за семейным столом, мать улыбнулась. Конец света не случился?
Я бы с удовольствием на него посмотрел.
Она поставила передо мной тарелку, положила еды. После ужина захотелось спать. Но я выпил крепкого чаю и незаметно ушел из дома.
Добрался до парка. Пэйви уехали. Даже мусор успели за ними убрать с газонов. Но запах цыган тянулся на запад тяжелым насыщенным шлейфом. Я снял с себя одежду, аккуратно сложил в одном из своих тайников, надел на шею небольшую холщовую сумку. Перекинулся волком и побежал по следу.
До пэйви я добрался глубокой ночью. Они разбили лагерь на вершине одного из холмов на пути в Килларни. Я обошел лагерь кругом, но индейцев среди них не оказалось.
Я направился назад, еще внимательнее принюхиваясь к следу. На полпути домой обнаружил едва заметный их запах, который уводил на юг. Нашел я этих «команчей» спящими вокруг костра. Перекинувшись обратно человеком, снял с шеи сумку, извлек оттуда пакетик, высыпал на ладонь пепел болотника и ровными витками вывел вокруг них «огненную спираль».
В руках возникла флейта, и я поднес ее к губам. Ночь наполнилась тихими нотами, словно задувший ветер запутался струями в стеблях вереска, заплескал волнами в небольшом озере среди холмов, задышал в языках пламени, пробуждая в рассыпанном пепле искры. Запахло медовым дымом, сладким, делавшим сон еще крепче.
Я заиграл сильнее. Флейта пела бархатисто, тёмно. Громче и громче. Искры разгорались в пепле, с внешнего конца спирали поднимались узкими красными языками, тянулись к полной еще Луне. Когда переливы флейты смолкли, шумело лишь пламя, да лопалась кожа на индейских барабанах.
Фалви утром в Управлении меня не дождался. Приехал к нам домой.
Мистер Конмэл, мне нужен Руари, сказал он открывшему дверь отцу.
Зачем?
Нужно найти того индейца.
И вы ничего лучше не придумали, как тащить моего сына с собой? в голосе Мака слышалось недовольство. А если тот опять его проклянет? Вы понимаете, что, если бы Руари вчера ночью не заснул под омелой, то был бы мертв?
Мистер Конмэл, позовите Руари, жестко произнес сержант.
До порога, за которым стоял Фалви, я не дошел. Привалился спиной к стенке холла и сполз по ней на пол. Отец хмуро смотрел на меня, но молчал.
Послушайте, сержант, сэр, мне, честно говоря, чертовски хреново после вчерашнего, произнес я.
Полицейский маг всё убрал, заметил Фалви, но мой бледный вид его, похоже, не на шутку встревожил. Может быть, еще раз стоит проверить?
Кажется, он перестарался, произнес я. Так что увольте меня от новых проверок и чисток. Мне просто отлежаться надо и в себя прийти.
Ладно, сдался Фалви.
Мак захлопнул за ним дверь, шагнул ко мне и, вздернув за шкирку, прошипел в лицо:
Ты когда успел надраться?
Па Мне нужно что-то сказать тебе, па
Я подался вперед, утыкаясь лицом ему в грудь. Отец, который собирался задать мне трепку, передумал, ощутив мое состояние.
Что случилось, Руари?
Мы остались одни, па Только маме и Рианнон не говори. Не надо их пугать. Если бы не этот чертов индеец
Я рассказал ему о том, что случилось в дублинском центре. От воспоминаний меня трясло. Отец обнимал меня, прижимая к себе.
Все будет хорошо, Руари, шептал он.
Не будет. Не будет Это конец, па. Конец
Держи себя в руках. Руари, ты меня слышишь! Не смей! Не смей ничего делать! Не смей!
Он сдавил так, что у меня затрещали кости.
Па
Даже если ты прав, нельзя чтобы нас убили, как диких животных. Помни, к какому роду мы принадлежим! И какой Кодекс хранится в нашем доме! Руари! Нельзя, чтобы мы остались в памяти, застреленные как бешеные псы.
Я посмотрел на него, думая, что отец слишком поздно вспомнил, к какому роду мы принадлежим.
Кому нужна эта память, па, если нас не будет? Кому? тихо произнес я и покачал головой.
На это у отца слов не нашлось.
Он выпустил меня и ушел в свою комнату.
Я еще час просидел дома, приходя в себя. Потом направился к Сиду, вспомнив, что у него было какое-то дело.
Мой приятель Сид появился в Клонмеле лет пять назад. До этого он мотал срок за преступление времен бурной молодости. Жил он тогда в Белфасте. Занимался кражами и мошенничеством. Но упекли его за то, что он поругался с каким-то парнем в пабе. Обычно все кончалось дракой. Но тот тип проявил удивительное слабоумие, зная репутацию Сида в округе. Доведенный до белого каления Сид вышел из паба, вскрыл замки уже успевшего закрыться охотничьего магазина неподалеку и вернулся с ружьем.
Вышел он по амнистии, приехал к жене, которая сразу после его ареста вернулась с детьми к родителям в Клонмел. Потом помер отец жены, и на Сида свалилось ведение дел в баре на Старом мосту. Впрочем, прошлое так легко не отпускало, и поговаривали, что он по-прежнему занимается темными делишками.
Когда три года назад он поймал меня в погребе, я увидел ружье, нацеленное на меня, и взгляд, в котором не было ни капли сомнения.
Кара, развяжи ему пасть! сказал он жене.