Заповедь первая, сказал я, втыкая в снег литровую фляжку. Не начинай пить, пока не поставишь снасти.
Внутри уже стало совсем тепло. Градусов пятнадцать, не меньше. Свет давала маленькая лампа с магическим кристаллом. Дорогая, но дико полезная. Когда надо, она давала пасмурный серый свет. Не знаю, что там думает рыба в такие моменты, но пищу она ищет активнее. Может, думает, что это утро наступает?
В общем, мягкий свет наполнял палатку. Мягкий и очень слабый. Всё равно, что утренние сумерки. Собственные движения при таком свете размывались и казались нечёткими.
А ещё заповеди будут? спросил Алексей, когда мы закинули две донки. Или всего одна?
Не отвлекайся пока, буркнул я, внимательно следя за травящейся леской. Сейчас главное снасть правильно раскинуть.
А если неправильно раскинули? Палатку будем переносить?
В принципе вопрос дельный. Если тут поклёва не будет, то придётся бурить другую лунку. Но это место я знал, здесь всегда клёв хороший. Потому что дно каменистое и стук от грузика получается добротный. Рыба слетается, как мотыльки на свет.
Лёша, если ты сейчас накаркал, то ты её и будешь переносить, понял? Я сурово глянул на парня. Он сглотнул и кивнул, возвращаясь взором к удочке. Давай, постучи о дно несколько раз, только не сильно, и ждём.
Внимательно следя за его действиями, я и сам постучал. Грузик поднимался легко. Стук по леске передался хороший, как о что-то твёрдое. Значит, не ошибся с местом.
Постучал. А дальше-то что? вопросительно взглянул на меня Алексей.
Я объяснил ему, как надо закрепить рукоятку, после чего наказал сидеть, не отсвечивать, причём в буквально смысле, и ждать.
А чего ждать? не унимался Верещагин.
Сам увидишь, отвечал ему.
Не понимаю
А тут и понимать ничего не надо. Надо первую заповедь исполнять, сказал, разливая горячительное из фляжки по рюмкам.
Дак ведь не пить слабо рыпнулся Алексей.
Снасти установили? Установили. Вот и всё. Давай, чтобы хорошо клевало сегодня.
Вскоре по нутру разлилось приятное тепло. А вот Алексей, отодвинув маску вбок, попытался глотнуть, прыснул, расплескав всё, и закашлялся так, что аж слюни носом пошли.
Господи, что это? чуть не плакал раскрасневшийся баронет. Или уже барон.
Самогон Петровича, пожал я плечами. Двойной перегонки. Старик гонит его, сколько я себя помню. Наверно, всегда его гнал. Хорошее средство от холода, горечи и печали.
Ты за этим меня привёл? шумно высморкался Верещагин. Чтобы избавить от горечи и печали?
Да больно надо. Мы через пургу два часа шли, замёрзли. Надо согреться. Я не собираюсь тебя тащить на своём горбу, если вдруг свалишься с лихорадкой.
Здесь оставишь? хмыкнул он.
На прикорм пойдёшь.
Ладно Алексей воткнул в снег рюмку. Давай ещё. Не собираюсь я рыб кормить.
Хорошее начало, улыбнулся я, разливая прозрачную жидкость по рюмкам из нержавейки.
Второй тост был за большую рыбу. Алексей опрокинул рюмку и зажмурился, пытаясь заставить себя проглотить обжигающий ком. В конце концов он смог это сделать.
А-а-а! выдохнул он, шлёпнув рюмку в снег, и занюхал рукавом.
Никак древние русские инстинкты проснулись.
Снова из глаз парня покатились слёзы, но хоть в этот раз не жаловался. Вообще ведёт себя так, будто ничего крепче вина не пил.
Я никогда не пил ничего крепче вина просипел он, а я заржал.
Только тихо, чтобы рыбу не распугать. Она, конечно, далеко внизу, но вода хорошо звуки переносит.
И всё? Верещагин снова взглянул на удочку. В этом вся рыбалка? Сидеть, ждать и пить?
Я смотрю ты уже специалистом по зимней ловле стал, да?
Нет, мотнул головой захмелевший парень. А вот закусить не помешало бы.
Закуску надо заработать, ухмыльнулся я, и мы вновь уставились на удочки.
Не клюёт, поставил Алексей очевидный диагноз через пару минут.
Ну так перекинь, раз не клюёт.
И он стал перекидывать. Да и я тоже. Надо снова о дно постучать, вдруг рыба просто не услышала. На всякий случай проверил наживку, но она была на месте.
Я не знаю, что делать, вдруг снова заговорил Верещагин, когда мы перекинули удочки. Как будто знал раньше, а теперь не знаю.
И говорил он явно не о рыбалке.
В ответ я просто пожал плечами:
Покажи мне того, кто знает, что делать в такой ситуации, и я ему леща дам, потому что он лжёт.
Ты как всегда грустно улыбнулся Алексей. Уголок губ показался из-под маски.
Можешь её снять вообще-то. Неудобно же.
Но я ведь
Я, мы, они, резко прервал его. Мы тут на рыбалке, а не на конкурсе, кто больше местоимений назовёт. Снимай уже, а то начинаешь выглядеть чокнутым. Нашёл кого своими шрамами пугать. У меня этих шрамов Самый уродливый на заднице. Упал как-то на алмазного дикообраза. А иглы у него, между прочим, реально из алмаза. Дак он мне всю ягодицу распорол. Хочешь покажу?
Я начал поворачиваться, чтобы приспустить штаны, а Верещагин замахал руками.
Нет, не надо! Моя психика этого не переживёт. Вот, всё я снял маску.
Он неуверенным движением стянул фарфоровую часть лица и положил на лёд рядом с печкой. Оранжевые блики, пробивавшиеся сквозь щель
заслонки, запрыгали по белому глянцу. Верещагин как-то неуверенно взглянул на меня, будто ища поддержки.