Ой ли?
Да, да, коли правдой в глаз. усмехнулся Калеб. Так то же забавы, а я про реальную жизнь говорю. Хочешь второй урок?
Валяй
Все не то, чем кажется! вкрадчиво проговорил Калеб, воздев перст к небу. Скоро ты все поймешь.
Посмотрим вздохнул кузнец, набив брюхо. Меня сейчас больше беспокоит переезд и то, что я до сих пор не приступил к работе.
Переезд? удивился Калеб. Куда?
Под скалу. Крайний дом со стороны мастерских. Капитан уж и ордер выдал.
Завидую
власти. Лишь священный синод имеет на это право.
То есть я могу быть здесь сколько угодно долго?
Получается, что так подтвердила Ками.
В таком случае, ты не против, если я здесь подожду? Он проверил засов и подпер дверь какой-то кованной хренотенью. Видишь ли, я кое кого жду, но она задерживается.
Ольгерд, немного осмелев, уселся на небольшой коврик. Он был спокоен внутренне, но сердце отбивало не свойственный ему такт. Нужно было немного выждать.
Почему ты так странно смотришь на меня? спросила жрица.
Я бы сказал, что ты слишком красива для убийцы. Как-то не вяжется, пояснил он.
Сестрой милосердия может стать далеко не каждая женщина. Отбирают лишь лучших. Самых красивых, сильных и волевых. Мы держим свои тела и души в чистоте и строгости. Ибо помыслы наши должны быть чисты, дабы сомнения не туманили разум.
Интересная концепция тень сарказма промелькнула в его голосе.
Желаешь взглянуть? Ками мягко шагнула навстречу и сбросила балахон до локтей, открывая свое мускулистое тело на обозрение.
Душой она не кривила. Имея немалый рост, дева сия обладала развитой, гармоничной мускулатурой. Ее скромная выпирающая грудь и промежность были прикрыты лишь кожаной перевязью, которая опоясывала ее тело вместо одежды, скрепляясь на пересечениях потертыми стальными кольцами. Черная кожа сего одеяния резко контрастировала с ее собственной, мертвенно бледной кожей. На широком ремне вдоль бедра крепились разъемные ножны с клинком, весьма удобные для скрытого ношения. Для того чтобы нанести внезапный удар оружие из них полностью доставать было не нужно. Такие вещички больше подходят наемным убийцам нежели жрице милосердия.
Не передумал? она слегка улыбнулась. Я могу даровать покой в нежных объятиях.
Ага Ольгерд слегка покраснел. Так тоже можно?
Ну конечно! оживилась она. Поверь, это бывает весьма приятно.
Гм отдать душу богам на пике экстаза, конечно поэтично, но я воздержусь, если вы не против.
Жаль она натянуто улыбнулась. Твое право, чужеземец.
Накинув свой балахон обратно жрица еще пару секунд стояла у него над душой, в надежде что Ольгерд передумает. Поняв, что этого не будет, она вернулась к небольшому церемониальному столу и продолжила прерванные стражей занятия. Снова пахнуло пряными благовониями, по клетке пополз сизоватый густой дымок.
Прошло больше часа. Кира так и не объявилась. Эхо подземелий донесло до слуха далекие отзвуки голосов и топот ног. Интонации были резкие, рваные, слова неразборчивы. Но в сыром затхлом воздухе повисла тревога. Шум приближался. Ольгерд покосился на жрицу, но та лишь пожала плечами. Похоже она и правда будет хранить нейтралитет Минут через семь тяжелая дубовая дверь резко отворились и в зал хлынули воины в красных плащах. Громко топая по ступеням, они спустились вниз и окружили клетку.
Почему он еще жив?! проорал уже знакомый офицер.
Этот человек не пожелал принять милосердие, не оборачиваясь ответила жрица.
Давай его сюда, ты офицер грязно выругался, не стесняясь в эпитетах.
Однако Ками не повела и бровью. Она не соврала, солдаты даже не пытались подойти к дверце.
Убей его немедля, или я сам это сделаю! потребовал он.
И снова в ответ тишина. Взбешенный вояка послал за арбалетчиком. Минут через пять стрелок уже вкладывал болт в тетиву. Реакция Ольгерда была предсказуема. Он перевернул грубый дощатый стол и использовал его в качестве щита. Не достигнув цели, солдаты принялись доставать его копьями. Но позиция занятая пленником не позволяла сделать этого. Несколько размашистых бросков тоже не достигли цели. Мало того, копья тут же полетели обратно, подранив двоих солдат.
Тогда один из вояк, плюнув на условности, просунул пальцы сквозь прутья и попытался открыть засов. Офицер смотрел на него бледнея, но мешать не пытался. С пятой или шестой попытки это ему удалось, и засов поддался. С дебильной ухмылкой солдат выбил ногой дверь вместе с подпиравшей ее хреновиной и шагнул в клетку.
Это святая земля, тебе тут не место! громко предупредила жрица.
Пасть закрой тва
Договорить солдат не успел. Грубый метательный нож с характерным звуком пробил его глаз и засел глубоко в глазнице, мгновенно поразив мозг. Он не понял, что мертв. Лишь когда алая лента, продетая сквозь кольцо в узкой рукояти, опустилась вертикально, он рухнул на землю по ту сторону порога. Воспользовавшись заминкой, пленник вернул дверь и засов на прежние места. Секунд через десять за окном, что светилось под самым потолком, мелькнула тень, и послышались предсмертные крики.
Решетка дрогнула под напором чудовищной силы и с грохотом обрушилась вниз. Камни, вылетевшие из стены вместе с ней лишили здоровья еще пару солдат. Следом сверху упало что-то темное и необыкновенно резкое. Завязался бой. Два смертоносных клинка разили людей словно лопасти адской мясорубки, не оставляя им шанса. Вскоре дверь клетки слетела с петель, и тень метнулась в сторону жрицы, обнажившей свой меч.