Гермиона же, даже выглядя несколько виновато, все равно ощущала себя правой. Прямолинейна и упряма. Чтобы её в чем-то переубедить, придется изрядно попотеть. Он уже сочувствовал Рону.
Если вас всё еще интересует мой рассказ, я начну, произнёс Гарри, когда дети перестали шипеть друг на друга и наконец-то заткнулись. Воспоминания Снейпа были забавными. Я, в некотором роде, даже восхищался профессором: после смертельного укуса ядовитой змеи в шею и такая героическая избирательность, последнее он произнёс с сарказмом.
«Дружба» соседского мальчишки и Лили существовала и в его реальности. Вот только любовью там не пахло. Девчонке, с одной стороны, было любопытно: ведь нашелся некто, кто смог объяснить её странности. А с другой она воспылала жалостью к нелюдимому затюканному шкету. А тот, в свою очередь, просто захотел выглядеть внушительно. Пусть даже в глазах магглорожденной. С этим он прекрасно справлялся. До Хогвартса. В школе же все оказалось несколько иначе. Внушительных особ там было завались. Их любили; с ними общались, воздавая должное их манерам, родословной, а также лёгкому характеру и хорошей успеваемости. Словом, заносчивым заморышам нужно было постараться, чтобы влиться в суматошную школьную жизнь. Снейп таких усилий не предпринимал. А редкие попытки навести к нему мосты, в основном со стороны жалостливого
пола, на корню пресекал. Причем делал это очень грубо и обидно. За что и получал. Так же грубо и обидно. Только уже от сильного пола. Слушая рассказ мальчика о воспоминаниях Снейпа, Гарри просто диву давался. Ну, просто мексиканские страсти какие-то. И, право слово, не будь эти отрывки четко подобранными, словно бы для создания нужного восприятия, действительно подумал бы о том, что мама ошиблась в оценке этого человека. Но стоило в голове прокрутить рассказ, соотнести его со своим жизненным опытом и всё становилось ясно, как день.
Воспоминания начинались со знакомства Снейпа и моей мамы. Потом Хогвартс. Распределение и прямо-таки осязаемая горечь от скорой утраты единственного друга. Потом несколько эпизодов из школьной жизни. Ну и дальше
Медленно пересказывая ребятам «предсмертную историю» Снейпа, с каждым эпизодом складывавшуюся в очень эмоциональный пазл, который, без сомнений, был ничем иным, как заранее подготовленной картинкой, Гарри внимательно наблюдал за ними. Гермиона уже к середине повествования, шморгала и горестно качала головой. Рон хмурился. К концу же рассказа девушка пребывала в шоке, а мальчик зло улыбался.
Классная история. И я с тобой согласен. Она «забавная». Снейп ну прямо герой девичьего романа саркастически протянул Рон, и, сощурившись, гаркнул: Придурок! Ты зачем попёрся в лес, зная, что эти суки тебе уготовили?
Мне было все равно, Рон, спокойно отозвался Гарри. Он вспомнил ту апатию, которая сквозила в каждом слове мальчика. Ему действительно хотелось умереть. За Люпина, за Тонкс, за всех тех, кто погиб, как он считал, по его вине. Глупый ребенок. Тот снитч, что оставил мне Дамблдор, открывался в самом конце. Открывался, когда человек, держащий его, действительно хотел умереть. Старик всё просчитал. Снитч открылся, и там был Воскрешающий камень. Я позвал их, своих родных, и они явились. Не живые и не мёртвые. Они меня хвалили, говорили, что я молодец, что умирать совсем не больно
Боже мой, Гарри! Гермиона захлёбывалась слезами и качала головой. Этого не должно было случиться. Это как во сне Нельзя идти на зов. Это иллюзия, морок
Задним умом, да при свете дня, это понимаешь, Гарри чуть улыбнулся. Тогда же я был немного не в себе. Еще от призраков шла интересная волна: она отпугивала дементоров и делала ощущения лёгкими и правильными, что ли. Так действует Империо. Но это явно было не оно, поскольку я умею ему сопротивляться. Когда я вышел на поляну, и Волдеморт послал в меня Аваду, я на несколько секунд, минут не знаю, вырубился и встретился на грани с родителями. Ох, и устроили они мне головомойку, Гарри улыбнулся, представив, чтобы сказала мама, случись всё это с ним на самом деле, да в его реальности. Ну, а дальше врать и раскрывать истинное положение дел надо было очень аккуратно. Они о многом мне рассказали. В том числе и о свет нашем Дамблдоре. О дарах смерти, верой правдой служивших только прямым потомкам. Так что, Рон, никакой могущественной палочки в природе не существовало. Был семейный артефакт, который в чужих руках становился обычной палкой. Вера страшная сила. М-да. Его или нет присвоил сначала Дамблдор, а потом Волдеморт, неизвестно. В общем, получив по самые не балуйся и расширив как собственные знания, так и словарный запас, я очнулся. А через несколько секунд Волдеморт вспыхнул. У меня есть два предположения, почему это случилось. Первое. Он уничтожил предпоследний кусок своей души. А поскольку искусственно созданное существо, коим был Волдеморт, не может существовать, когда почти все якоря развеяны, на пару со змеёй он самоустранился. Второе, Гарри пошевелил пальцами. В правдоподобность дальнейшей придумки он сильно сомневался, но тут, главное, уверенность в собственных словах. В конце концов, британские маги так любили «оживлять» сказки, он просто сгорел от собственного магического выброса, случившегося от ярости и непонимания того, почему я снова выжил.