Но зато, сколько удовольствия я получал во время привалов, когда тяжеленный заплечный мешок спадал с моих плеч. Это может понять лишь тот, кто сам прошёл такое испытание. И когда наступал вечерний привал, и я сбрасывал с плеч сумку, ко мне приходило второе дыхание и чувство несравненного удовольствия. Как говорил один мой друг в таких случаях: «Сейчас я буду оргазмировать!» Более точного выражения и подобрать то сложно. Именно так я себя и чувствовал в такие моменты. Многие эльфы впоследствии спрашивали: «Откуда у тебя тогда было столько сил?» Это так. Именно снятие с меня излишков груза давало мне эйфорию и силы для жизни тогда, когда большинство воинов нашего отряда валились с ног после дневного перехода. И когда остальные изнывали от усталости, я принимался за излечение больных и раненых. Организм эльфов не сильно отличается от организма людей. Я быстро освоился. К концу этого похода мне удалось излечить всех раненых этого отряда.
Вечером на двадцатый день похода произошло событие, поставившее точку в нашем монотонном путешествии. К этому моменту я освоил несколько их слов. Эльфийский язык весьма сложен для общения. Но изъясняясь простыми фразами и жестами, можно было общаться на несложные темы. В тот вечер эльфийский военачальник Таурон провёл большое собрание со своими войнами. По отдельным фразам я понял, что речь идёт о готовящемся сражении. Нет. Я не смог разобрать речь эльфов на том собрании. Но их тон и жесты были красноречивы. А когда воины сразу после собрания стали приводить в порядок своё оружие, последние сомнения пропали окончательно.
Ко мне подошёл Ханон. Вслед за ним пришёл Таурон. Рядом расположилась Элентитта. Судя по жестам Таурона, он готовился что-то сказать, но не знал какие слова и жесты подобрать для этого.
- Невил начал он томорров (завтра) йар (утро) он замялся, а потом изобразил движение накрест рукой с зажатой в ней воображаемой саблей Бум, бум йат (бой) иоу хэенио (ты понимаешь)?
Я кивнул головой, но сообразил, что в темноте моего кивка может быть незаметно и добавил.
- Иес (да) им (Я) я прикоснулся рукой к себе ма хэелн (помогать)
Как на их языке будет магическая помощь, мне было неизвестно, поэтому пришлось поднять в воздух посох и потрясти его. Таурон кивнул головой и, не произнеся больше ни слова, ушёл в темноту. Сразу после этого Ханон приказал ложиться спать. Это было проще сказать, чем сделать. Пришлось на ощупь отвязывать подстилку и раскладывать её на земле. Поскольку видно ничего на земле не было, пришлось мириться с неровностями поверхности, на которой мне пришлось лечь спать. Ветки, корни и даже мелкие сучки больно впивались в моё тело. Но это было меньшее из зол. Понимание того, что ночью нас разбудят и поведут дальше, сильно подрывало моральный дух. Требовалось резко уснуть, но именно в этот момент в голову лезло множество мыслей.
Пришлось применить релаксацию. Но даже это было сложно. Расслабив мышцы тела по кругу, я добрался до головы. Расслабив мышцы затылка, темени, висков, ушей, челюсти добрался до лица. И расслабив лицо, я добрался до мозга. Очистить мозг от мыслей оказалось практически невозможно. Вспомнив советы наставника, я пытался представить себе бесконечную степь. Земля, небо, дующий ветер, издающий свист. Так я пытался погасить свои эмоции. Но мозг отказывался сдаваться. Он населял мою степь образами, людьми, эльфами, орками, животными. И как только они появлялись в моей степи, они начинали двигаться и разговаривать, обращаться ко мне, проявлять агрессию или миролюбие. И как только появлялись образы живых существ, сразу же сознание переносилось в леса, холмы,
стены крепости. Сон отступал, и я погружался в события своей жизни. Хотелось остаться там, в своём прошлом, участвовать в событиях. Хотелось снова пережить их, или исправить ошибки, замеченные мною с позиции сегодняшнего дня. Как я был глуп, что смог их совершить? И я снова одёргивал себя, стирал картины в своём мозгу и вновь переносился в свою степь. Ветки на земле и корни деревьев подо мной больно впивались в моё тело. Я старался сместить тело так, чтобы уменьшить неудобство. И снова создавал в мозгу свою степь. Где-то посередине этой борьбы с самим собой я погрузился в неглубокий, беспокойный сон. Несколько раз я просыпался и оглядывал окрестности вторым взглядом. И снова погружался в беспокойный сон. За последний месяц такая форма сна для меня стала обыденной. В некоторые моменты своей жизни я стал сомневаться, что можно спать по-другому глубоко и спокойно. Моя прошлая жизнь для меня временами казалась миражом.
Пробуждение было для меня ожидаемым и неожиданным одновременно. Я проснулся сразу же, как вокруг меня раздались голоса и шевеление эльфов. Тело занемело от нахождения в неудобной позе. Поэтому желания поваляться подольше не возникло. Я поднялся. Рядом со мной помимо голосов эльфов раздавались чиркающие звуки, какие получаются при выбивании огня кресалом. Нащупав посох, я засветил навершие. Тьма отступила. Вокруг навершия посоха создался круг бледного света. Эльфы замерли, увидав такой свет, но быстро пришли в себя. При свете посоха их движения стали более уверенными. Они быстро разожгли огонь и подожгли масляные светильники. Сверху на проволочный каркас светильника они натянули бумажные трубки, отчего свет их стал более мягким и ровным. Мы быстро собрались. Надо отдать должное. Эльфы подчинялись военным приказам быстро и без возмущений. Скоро весь отряд стоял готовым к выходу.