Вы считаете, что двадцать два человека смогут сильно помочь? спрашивает Лорон, вылезая из особенно глубокого сугроба.
Последний раз Крагмир атаковали около семи лет тому назад, отвечает он нам, десять человек удерживали заставу Гамма от корсаров шесть дней. В нужной ситуации десять человек лучше, чем сотня.
Поверю на слово, бормочет Лорон, отставая от нас.
НЕСКОЛЬКО десятков человек работают во входной камере, когда мы проходим через огромные двойные ворота заставы. Половина из них останавливается и смотрит на нас. Есть только одна вещь, которая меня раздражает больше всего остального, это косые взгляды. Я не знаю почему, можете называть это раздражительностью, если угодно, но почему все, прокляни их Император, столь любопытны, когда мы рядом? Хорошо, не каждый день «Последний шанс» оказывается у их порога, но разве я таращусь как какой-нибудь криволобый идиот, когда вижу что-нибудь, чего не видел раньше? Конечно, нет. Я имею в виду, что у меня есть некоторое самоуважение. Наша репутация, кажется, бежит впереди нас все сильнее и сильнее в эти дни. Я не уверен, раздражает это или забавляет Полковника. С одной стороны, чем больше людей слышали о нас, тем выше была наша ценность в качестве устрашения. С другой же, некоторые люди видели в нас почти героев, и он явно не желал, чтобы обычный гвардеец думал, что это своего рода очаровательное продвижение в карьере. Если они так думают, то они чертовски глупы. Лично мне наплевать и на то и на другое, покуда они не пялятся на меня, словно я какой-то экспонат в цирке уродцев.
Даже в стенах заставы Эпсилон, вырубленной в голом камне гор, холодно. Дьявольски холодно. Снаружи, говорят, что без подходящей одежды ты замерзнешь в течение пяти минут. В это я чертовски охотно верю, мои пальцы ног все еще не шевелятся после короткой прогулки от посадочной площадки с вершины долины. Сегодня мы отдыхаем здесь, а утром выдвигаемся. Когда я повел бойцов в реквизированную для нас Полковником часть бараков, Франкс подгреб ко мне.
Планеты собираются убить меня, Кейдж, мрачно заявляет он, руки в перчатках неуклюже расстегивают пуговицы его тяжелой зимней шинели.
Если Ложная Надежда не прикончила тебя, то это место как прогулка по площади, уверяю я его.
Ложная Надежда, может быть, и не достала меня, говорит он с гримасой на лице, а вот холод раздирает мою грудь, я едва могу дышать.
Переживешь, с жаром отвечаю я, мы наловчились выживать.
Может быть, все еще не убежденный, признает он, это только вопрос времени, когда мы все умрем. Если это не сделает погода, то могут орки. Сколько мы еще можем выживать?
Столько, сколько захотим, решительно отвечаю я, хватая его за плечо, Пойми, моя философия говорит о том,
что если ты сдашься, то умрешь. Тебе нужно что-то, за что можно уцепиться. Для меня это Полковник. Каждый раз, когда я вижу его, я снова убеждаю себя, что он не получит моего трупа. Я не хочу доставить ему такого удовольствия. Пока что это работает.
Ты веришь ему, насчет нашего шанса на искупление? с надеждой спрашивает Франкс.
Неважно во что я верю, отвечаю я, пожав плечами, важно то, во что веришь ты. Мы разбираемся с эти вопросом каждый по-своему. Линскраг думает, что если он просто сможет выжить, то вернется и затребует обратно свое баронство и отомстит своим врагам.
Кронин тронулся, но он считает, что теперь является гласом Императора, и это поможет ему пройти через все. У каждого есть что-то свое. А те, кто умерли, просто не верили в это достаточно сильно. Если ты хочешь драться за свою душу, то по мне это прекрасно.
ИМПЕРАТОР, ты, мать твою, ошпарил меня! вопит Гаппо на молодого парня у регулятора температуры воды. Пар поднимается от огромного бассейна, собираясь каплями на светло-голубой плитке стен. Он садится на бортик так, что в воду свешиваются только его ноги.
Пусть так и будет горячо, пацан, возражает бывший штурмовик Пол, эта погодка проморозила меня до самого сердца, мне нужно отогреться.
Смотри, чтобы твой крюк не заржавел, глумится Гаппо, осторожно опуская свое тело в воду.
Самая лучшая долбаная стирка за долгое время, говорю я им, дотягиваясь до одной из бутылок с очищающим тоником.
Должно быть, этот ансидиум стоит прилично, раз они так хорошо живут на Крагмире.
Говорят, что Культ Механикус отдаст и руку и ногу за эту хрень, соглашается Пол, соскальзывая глубже, пока на поверхности не остается только его подбородок.
Думаю, это его энергия разогревает воду, когда наверху так холодно.
Разойдись, освободи место больному! орет Франкс, осторожно шлепая по полу, его босые ноги с неохотой ступают по холодной плитке. Он прав, он действительно выглядит измученным, его некогда огромные мышцы теперь висят на костях. Они еще вполне хороши, но его вес значительно снизился. Он опускает палец ноги в воду и, к веселью остальных, с шипением отдергивает.
Слишком горячо для твоей нежной кожи? хохочет Пол, брызгаясь водой в сержанта. Франкс достает ногой голову Пола и загоняет того под воду. Когда он, отплевываясь и ругаясь, снова появляется на поверхности, Франкс прыгает почти на него.